Обет молчания - Марселла Бернштейн Страница 39

Старый дом приходского священника в Соммерсфорде оказался красивым старинным особняком в стиле эпохи короля Эдуарда, который едва ли кто-то из его прежних жильцов-викариев мог позволить себе протапливать в холодные саффолкские зимы, когда со стороны реки дул порывистый обжигающий ветер. Стоя на крыльце, Майкл чувствовал, как промозглая апрельская стужа пробирает до самых костей.

По имени, профессии и голосу, слышанному им по радио два дня назад, он пытался составить представление о профессоре. Воображение рисовало ему шестидесятилетнего седовласого аскета с худощавым аристократическим лицом, какие встречаются у мужчин австрийского происхождения.

Человеку, открывшему дверь, было слегка за тридцать, он был невысокого роста, толстоват, одет в мешковатые зеленые вельветовые брюки и стоптанные сандалии. У него были буйная темно-рыжая шевелюра и умное веснушчатое лицо балаганного клоуна.

— Надеюсь, путешествие было приятным, отец Майкл? Сожалею, что заставил вас проделать столь неблизкий путь. Как раз собирался заварить чаю. Если вы не против подождать секундочку… — Он махнул в сторону старой кожаной кушетки, жестом приглашая Майкла сесть. — Располагайтесь.

Майкл осмотрелся. Элегантная гармония интерьера гостиной с длинными бархатными занавесками и темными окрашенными стенами, сплошь увешанными картинами, приятно радовала глаз. В комнате царил, что называется, творческий беспорядок. Все было завалено газетами, раскрытыми книгами, медицинскими научными журналами, старыми номерами «Обсервер», на креслах валялись потрепанные рукописи.

Профессор Шон вернулся в комнату, неся две кружки чаю и пачку печенья «Куп» с бутылкой виски на крошечном подносе. Он откинул в сторону детали пластмассового конструктора и уселся.

— Ну, — начал он нетерпеливо, без всякой преамбулы. — Я весь превратился в слух. Рассказывайте.

— Ума не приложу, что делать, — откликнулся отец Майкл. — У меня совершенно нет опыта в делах такого рода, и я не могу взять в толк, как в таком деле удалось настолько умело замести следы прошлых событий? Никаких нитей, не за что уцепиться. Матушка Джозеф, возможно, и страдает старческим слабоумием, но она совершенно ясно, хотя и иносказательным путем, дала мне понять, что у девочки есть сестра-близнец. Потом я случайно услышал вашу программу о таинственной внутренней связи между близнецами, живущими отдельно друг от друга. — Он помолчал. — Я много думал над этим. Я давно обратил внимание на одну странную особенность в поведении сестры Гидеон. Тогда я не сумел найти ей разумного объяснения. Будь у нее сестра-близнец, сразу все стало бы понятно.

— Что за особенность?

— Каждый раз, когда я беседовал с ней, она неизменно ставила два стула рядом и всегда садилась на правый. Медсестра однажды упомянула, что и спит она точно таким же образом, на правой стороне кровати, словно оставляя место для кого-то еще. Когда ей задают вопрос, она с минуту молчит. Со слухом у нее все в порядке, дело не в этом. Лично у меня сложилось впечатление, что она ждет, что кто-то ответит за нее.

— Сколько им лет?

— По двадцать шесть.

— Когда их разлучили?

— Я полагаю, когда им было по тринадцать. Именно в этом возрасте сестра Гидеон поступила в монастырскую школу.

— Если я правильно вас понял, о ее сестре никто ничего не знает?

Отец Майкл наморщил лоб.

— Это — тайна, покрытая мраком. Мистика. Кто стоит за всем этим? Кто приложил к этому руку? Или так вышло само собой? Бог свидетель, чего я только не делал. Епископа давно нет в живых. В бумагах монастыря не обнаружено никаких записей о единокровных сестрах или братьях.

— Нынешний директор школы должен иметь доступ к личным делам бывших учеников.

— Орден закрыл школу несколько лет назад. Муниципалитет сдает помещение в аренду под офисы. Скорее всего, в подвале до сих пор хранится старый хлам — ученические тетради, работы, рисунки. Если это так, то у них должны остаться классные журналы, в которых упоминается имя Сары Грейлинг, свидетельства, школьные фотографии.

— Вы пытались узнать у сестры Гидеон ее настоящее имя?

— Она говорит, что ее имя — Сара Грейлинг. Я надеялся найти ответ в ее личном деле, но там слишком много белых пятен. Отсутствуют многие документы. В деле не оказалось даже свидетельства о рождении. Больше быть ему негде. Без свидетельства о рождении ее не имели права принять в орден. Не понимаю, куда оно могло запропаститься.

— Что у нее за семья? — осведомился профессор Шон.

— Мать покончила с собой, бабушка умерла два года назад, остался только отец. В течение нескольких лет он писал ей, навещал ее. По рассказам монахинь, он обзавелся новой семьей и потерял к дочери всякий интерес. Нам неизвестно, где он сейчас находится и под какой фамилией живет его семья. Когда он приезжал в монастырь, он представлялся мистером Грейлингом. Судя по всему, епископ собственноручно переправлял ему письма девочки.

— Насколько я понимаю, вам ничего не удалось узнать о суде.

— Вы всерьез верите, что он был? От матушки Джозеф я не смог добиться ничего конкретного, кроме какой-то невнятной ерунды о том, как в ордене умели скрыть информацию. Не спорю, подобное имело место, тем более в женских монастырях. Но, кто знает, может, вся эта история лишь плод ее воображения? Мы созванивались с нашей штаб-квартирой, но они не обнаружили никаких записей, свидетельствующих о преступлении, совершенном девочкой по фамилии Грейлинг. Они подняли все личные дела, даже тех, кого выпустили под надзор, но безрезультатно.

Отец Майкл потер лоб круговыми движениями пальцев. Его взяла досада.

— У нас нет ничего, кроме погибающей в расцвете сил женщины. Я слышал вашу передачу по радио, но решил познакомиться с вами лично после того, как прочитал материал в «Гардиан». Там говорилось о двухлетних близнецах. Одному из них оперировали глаз, второй ребенок, находившийся дома, во время операции кричал от страшной боли.

— Феномен передачи болевых ощущений внутри близнецовой пары до конца еще не изучен.

— У меня нет сомнений, что между двумя фактами: тем, что сестра Гидеон — одна из сестер-близнецов, и ее болезнью — есть определенная связь. Но какая?

— Эк, куда хватили! — произнес профессор, растягивая слова. — Понимаете ли вы, с чем имеете дело? Вы представить себе не можете, насколько могут быть близки такие пары. Их сходство порой вызывает суеверный страх, они могут быть схожими в таких неожиданных вещах, что просто диву даешься. — Он придвинулся вперед, приподняв задние ножки кресла. — Не так давно университетский колледж провел ряд интересных исследований пар однояйцевых близнецов. Результаты просто потрясающие. У однояйцевых близнецов с возрастом с роковой неизбежностью развиваются одни и те же болезни — сердечно-сосудистые заболевания, сахарный диабет. — Он замялся, затем тихо добавил: — Среди близнецов чаще, чем среди нормальных людей, встречаются идиоты и психически больные люди.