Дорога соли - Джейн Джонсон Страница 36

Прошло несколько недель, и племя мало-помалу, вежливо и вместе с тем сдержанно, стало опять признавать Амастана своим равноправным членом, приняло его обратно, по крайней мере внешне, как человека, который оправился от долгого и загадочного недуга. К концу периода выздоровления никто уже не говорил ни о природе, ни о причине былого безумия юноши, никто не сплетничал о судьбе его возлюбленной, которую он оставил в горах. Амастан снова стал таким, каким был прежде. Злые духи покинули его, их изгнала девушка из Хоггара, и все гордились тем, что могут считать Мариату своей. Женщины приняли ее в свой круг, с удовольствием с ней общались. После вражды, которую она испытала, живя с народом кель-базган, девушка с большим облегчением видела признание и должное уважение, проявляемое со всех сторон. С еще большим удовлетворением Мариата сознавала, с каким огромным почтением все относятся к ее родословной. Здесь никто с насмешкой не звал ее Тукалинден — Маленькая принцесса, глумливо кривя при этом губы. Она понимала, что без содействия Таны Амастан вряд ли оправился бы так скоро, но видела, что женщина-кузнец ничего не имеет против того, что излечение больного приписывалось девушке из Хоггара. Пожилые женщины приносили ей финики, с искренним удовольствием и пониманием слушали ее стихи. Иногда они приносили с собой барабаны и все вместе распевали их под музыку. Матери просили Мариату познакомить их девочек с алфавитом тифинаг, чтоб те научились писать, незамужние девушки все чаще забегали за полоской бумаги, куда они могли бы завернуть свои амулеты, набожные просили написать какие-нибудь стихи из Корана на счастье, а суеверные — снабдить их любовными заклинаниями и научить колдовать, чтобы отвести техот, то есть дурной глаз. В ответ все они наперебой давали советы.

— Тебе надо выйти замуж и жить здесь, вместе с нами, — заявила Хадиджа.

— Не говори глупостей, — ворчала Нофа. — Мариата из кель-тайток, с чего она станет опускаться, выходя за мужчину из кель-теггарта?

Остальные закивали головами, но тут вступила Йехали и с вызовом заявила:

— Чем наши мужчины хуже уроженцев Хоггара? Они высокие и красивые. Трудности закалили их характер. Они крепки мышцами и высоки духом.

— Слишком высоки, особенно Ибрагим, — сказала какая-то женщина, и все засмеялись. — Зато его брат Абдалла — человек хороший, да и Акли очень интересный мужчина. Но если Мариата не желает подпортить свою родословную, ей не стоит выходить замуж.

— Ах, как ей, наверное, хочется плясать!

— Если так, то лучшего плясуна, чем Хедду, не найдешь.

— Уж чего-чего, а это дело он любит, — сказала Нофа.

Девушки закрыли рты платками, и раздался оглушительный взрыв смеха.

Мариата вдруг поняла, что слово «плясать» они употребляют в совершенно определенном смысле, и густо покраснела.

— Да-а, мы все знаем, как он пляшет. Каждая хоть разочек, да сплясала с Хедду, — подтвердила Тадла. — Потрясающий плясун. Но если хочешь получить с ним удовольствие, то надо поторопиться. Через месяц он женится на Лейле.

— Бедная Лейла, она ж его не обхватит своими пальчиками, — сказала Нофа с притворной серьезностью.

Двусмысленность все сразу поняли, и снова раздался дружный смех.

Мариата улыбнулась и покачала головой. Эти женщины кель-теггарт — грубый народ, им бы только говорить непристойности. Они много трудятся. Ведь рабов или харатинов тут нет. Переделаешь ежедневную ручную работу, и времени для отдыха не остается. Зато когда уж они веселятся, то делают это от души.

— Найти хорошего мужа здесь нелегко, это правда. — Тадла вздохнула. — Кого-то мы потеряли на соляном пути, другие ушли в горы. Хороших мужчин у нас мало, даже поговорить не с кем.

— А Базу?

— Да он вон какой жирный.

— А Махаммад?

— Все только Богу молится.

— Азелуан?

— Уже почти старик.

— Есть еще Амастан, сын Муссы. В конце концов, он сын аменокаля. Такой человек не запятнает родословной Мариаты.

Повисла пауза, словно все собравшиеся взвешивали свои слова, прежде чем отпустить их на волю.

Первой открыла рот Йехали:

— Сын Рахмы — красивый мужчина. Ни у кого нет таких рук, как у него.

Все наперебой принялись перечислять его достоинства.

— Он лучший поэт в наших землях. Помните ахал, [39]который проходил за год до нашествия саранчи? Он там всех победил.

— Он хорошо танцует… Нет-нет, по-настоящему танцует. Не надо быть такой грубой, Нофа, а то Мариата обидится. Ноги у него легкие, и прыгает он так же высоко, как газель.