Патология лжи - Джонатон Китс Страница 36

Когда я вхожу в «Бездонную чашку», Джорджия Маккензи уже там. Как всегда, она выглядит, словно собралась на сафари; эффект усиливается от того, что местная публика – поголовно в черном и смотрит под ноги, когда разговаривает. Они отшатываются от меня, когда я пробираюсь через переполненную кофейню. Джорджия заняла столик у окна, несочетающиеся стулья, громоздкие доисторические сооружения. У моего отломана ручка, а в ее сиденье нет ни одной пружины.

– Славное местечко, – говорю я, усаживаясь.

– Одно из моих любимых, я всегда беру здесь интервью. Ну если только клиент не сидит в тюрьме.

Она предлагает мне чай из своего чайника, я позволяю наполнить мою чашку.

– Ну что, приступим? – Она достает из сумки свои заметки, потом диктофон. – Мы договорились, что все записывается. Кроме того, мы уже установили, что Перри Нэш невиновен из-за своего патологического отвращения к виду крови, что проверено опытным путем на прошлой неделе… Еще раз спасибо за устроенную встречу, он абсолютно искренне готов сотрудничать; еще бы – учитывая его положение… Вас исключили из числа подозреваемых, хотя мы обе считаем, что это ошибка и вы должны остаться под подозрением. Как оговорено контрактом, мне заплатят, даже если вы попадете в тюрьму.

– Возможно, нам удастся продолжить работу и в тюрьме, – улыбаюсь я. Главным образом потому, что это позволяет мне демонстрировать помаду и здоровые белые зубы. Таких, как я, не увидишь в тюрьмах, на снимках анфас и профиль. Всем известно, что вина облачена в лохмотья, а невинность сверкает нежной белой кожей. Согласно какой-то теории, преступные наклонности произрастают из ненависти к себе или становятся причиной ее, как утверждают другие. Значит, преступный мозг должен соответствовать преступному телу. Физиономистика не так уж ошибается. Убийцы должны обладать грубой наружностью, внешностью определенного типа. Но все зависит от тебя, вызовет ли твой вид подозрение; ты сам выбираешь, как выглядеть, внешность теперь еще не все, ведь ее можно изменить, скрыться под макияжем. Ученые заблуждаются, потому что копают слишком глубоко.

– Я не дам тебе выкрутиться, Глория.

– От тебя это и не требуется.

– Я вовсе не уверена в твоей невиновности.

– Я тоже. – Я смотрю на нее прямо. – Просто говори правду. – Прямо в глаза. – Правда освобождает.

«Портфолио»: Давайте начнем с вашего детства. Когда вы были маленькой, ваш отец преподавал анатомию в университете Сан-Франциско. Вы бывали на его занятиях?

Глория: Отец считал важным, чтобы я изучила основы науки, он хотел, чтобы я стала хирургом, и считал, что школьного образования не вполне достаточно. Он занимался моим дополнительным образованием.

«Портфолио»: И в том числе вы изучали анатомию на практике?

Глория: Мы работали вместе по вечерам. Анатомия – очень серьезная дисциплина, это чрезвычайно сложная работа.

«Портфолио»: Считаете ли вы себя… сильной женщиной?

Глория: Мне двадцать семь лет, я главный редактор солидного журнала.

«Портфолио»: Вы хорошо помните то, чему учил вас отец?

Глория: Я не забываю того, что важно для меня. Анатомия человека – полезная вещь, лучше понимаешь людей, если знаешь, как они устроены.

«Портфолио»: И как их можно разобрать?

Глория: Мертвое тело дает ощущение близости, невозможное между живыми: физическое взаимодействие с мускулами, костями, органами – та же разница, что и между уроками по сексуальному воспитанию и реально трахающимся парнем. Разумеется, между живым телом и трупом громадная разница.

«Портфолио»: Например?

Глория: Мускулы. Никакая практика на трупах не подготовит тебя к работе со свежей влажной плотью.

«Портфолио»: Значит, вам случалось практиковать и на живом теле?

Глория: Это просто общие знания, особенности плоти – один из основных уроков анатомии.

«Портфолио»: А как насчет токсикологии?

Глория: Вопрос жизни и смерти.

«Портфолио»: Вы хорошо в ней разбираетесь?

Глория: Не вполне понимаю вопрос. Все, что вы хотите узнать о токсикологии, вы можете почерпнуть из медицинской библиотеки. Рекомендую «Учебник по отравлениям» Драйбаха и Робертсона – прекрасное пособие, особенно что касается препаратов, блокирующих нервно-мускульную деятельность.

«Портфолио»: Чем сейчас занимается ваш отец?

Глория: У него частная практика в Сан-Франциско, он сотрудничает с больницей Св. Иосифа, считается лучшим в своей области.

«Портфолио»: А вы сотрудничаете с ним?

Глория: Мы встречаемся неофициально.

«Портфолио»: Я спрашиваю, имеете ли вы через него доступ? Доступ к медицинскому оборудованию и лекарствам?

Глория: Он работает в больнице, там есть все необходимое.

«Портфолио»: Но разве препараты не держатся под замком, разве не существует контроля?

Глория: Чтобы попасть на склад, нужен код замка. На этаже, где работает мой отец, комбинация 2-6-3. Это легко запомнить, потому что на телефонной клавиатуре это буквенное соответствие слову БОГ.

«Портфолио»: Вам случалось пользоваться этим кодом?

Глория: Иногда я прихожу, когда отец занят, а у меня от флюоресцентных ламп начинает болеть голова, и тогда мне помогает аспирин.

«Портфолио»: А ваш отец в курсе?

Глория: Он дал мне код, его там все знают, медсестры видят, как я вхожу туда.

«Портфолио»: Давайте поговорим о «Портфолио». Ваша карьера в нем была успешной?

Глория: Мне повезло, я быстро продвинулась. Смерть Пи-Джея привела к кризису, а я смогла найти выход из положения.

«Портфолио»: Но у других редакторов были преимущества, они старше, вы не были первой в очереди на это место.

Глория: Трудовой стаж не только дает опыт, но и приближает к отставке.

«Портфолио»: Какие отношения были у вас с Пи-Джеем?

Глория: Он многому меня научил, он научил меня расставлять приоритеты.