Лхоцзе. Южная стена - Сергей Бершов Страница 35

… Лето 1969 года на Кавказе выдалось дождливым. Я, новоиспеченный выпускник Харьковской школы инструкторов альпинизма, после методического сбора в Безенги приехал на стажировку в альплагерь «Баксан». Там же команда моих земляков-харьковчан под руководством Юрия Григоренко-Пригоды готовилась к восхождению на Чатын по новому маршруту, заявленному на первенство СССР. Первовосхождения, первопрохождения были коньком Пригоды, как для краткости Юрия Ивановича звали и за глаза, и в глаза. Уж очень соответствовала фамилия («пригода» по-украински – приключение) сути его характера. Пригода говорил: самое интересное в альпинизме – первовосхождения и первопрохождения. Они и ценятся выше – никто до тебя там не был. Опять же, не заблудишься, всегда идешь правильно, шутил Юрий Иванович. Я учился у него логике выбора пути – на стенах, контрфорсах. А логичный маршрут – он всегда красивый, оптимальный.

Пригода – лидер одной из сильнейших в стране альпинистским команд, харьковского «Авангарда». Почему именно он был лидером команды восходителей, где каждый – классный альпинист и яркая личность? Чтобы возглавить такой коллектив, одних восходительских достоинств – даже выдающихся – мало. Нужны человеческие качества – те самые надежность и порядочность, без которых не представляю настоящего альпиниста. Плюс ко всему Пригода был наделен талантом располагать к себе людей. К нему тянулись всегда и всюду. И в техникуме, где Юрий Иванович преподавал электротехнику, и в туристско-альпинистской «тусовке» – Пригода пришел в альпинизм из туризма, когда ему там стало тесно. При этом мог тряхнуть стариной и махнуть куда-то на Приполярный Урал, в арктическую тундру или горы с туристами, потому что в команде, собравшейся в поход, нет человека с правом руководить путешествием высшей категории сложности. А Пригода как мастер спорта по альпинизму такое право имел. Почему не выручить ребят? Совершенно безотказный. Надо помочь кому-то – всегда поможет. Если у самого возникали трудности, особо не озадачивался. И нам говорил: да отпустите вы эти проблемы, сами отпадут. Конечно, не все проблемы сами по себе рассасывались. Но он как-то чувствовал, на какие не стоит тратить время.

Его уважали и студенты, и академики. Самодостаточный человек, он никогда не кичился собственными достижениями. А люди всегда замечают и глубину души, и настоящую интеллигентность. Собрать, убедить, заразить своим энтузиазмом, своей нацеленностью на вершину, стену, маршрут, да на любое хорошее дело – у Пригоды получалось замечательно. Чисто лидерские черты, очень важные – быть впереди, первым браться за самое трудное и неприятное, – я старался у него перенимать. И еще одно ценное, тоже лидерское качество – замечать перспективных ребят, помогать им расти. Одним из тех, кого Юрий Иванович взялся ненавязчиво опекать, посчастливилось стать мне. До этого мы уже были довольно близко знакомы по скалолазанию – вместе тренировались и в Харькове на стенах разрушенного в войну крематория, и на сборах в Крыму. Мы же представляли одно спортивное общество «Авангард». Пригода участвовал в первом чемпионате СССР по скалолазанию в 1965 году на скале Крестовой в Крыму. Это было круто! Когда я учился в городской школе инструкторов альпинизма, Юрий Иванович там преподавал. Наметанным тренерским глазом видел, что благодаря скалолазанию техническая подготовка у меня достаточная, но не хватает восходительского опыта. Как и многие земляки, этого опыта я набирался в команде Пригоды. С тех самых пор постоянное внимание к безопасности отложилось в памяти и вошло в кровь на уровне рефлекса. В моем распоряжении был весь громадный опыт Юрия Ивановича. Под крылом Пригоды школу спортивного альпинизма харьковские альпинисты проходили поколение за поколением. В нем, педагоге от Бога, жила неуемная тяга делиться с другими всем, что знал и умел. Не только в техникуме, где Пригода это делал, так сказать, и по службе, и по душе, но и в альпинизме, где он с таким же энтузиазмом учил молодых. Прежде всего – личным примером, не «задалбливая» поучениями. Вил Поберезовский мне теоретически и на практике все преподнес в самом начале. Наука Пригоды была уже на серьезных восхождениях, в команде.

Итак, 1969 год, альплагерь «Баксан». Одну смену инструктор-стажер Бершов прилежно отработал со «значкистами». Вторую, не веря своему счастью и чуть не лопаясь от гордости (сам Пригода меня позвал!), «стажировался» на Чатыне. Избранный Юрием Ивановичем путь проходил левее популярного маршрута Снесарева. В то время сложные маршруты сначала обрабатывали. Под стеной стоял базовый лагерь. Каждый день команда выходила на маршрут, провешивались веревки. Быть полноправным участником восхождения 5-Б категории трудности я, второразрядник, не имел права. Но технически к такой стене был вполне подготовлен скалолазанием. Фактически всю ключевую часть нового маршрута, так называемый Ромб, прошел первым. Пригода – очень сильный, техничный альпинист, как и каждый в его команде, мог и сам идти первым на любом маршруте. Просто я, более молодой, проходил быстрее. Стена вертикальная, в верхней части даже нависает – это и есть Ромб, «ключ» маршрута. Его протяженность – метров 500 – 600. А сверху – наклонная, местами градусов 60 – 70, «крыша». Там уже комбинированный рельеф – лед, снег, скалы. Когда «крышу» освещает солнце, на ней начинают вытаивать камни. И дружно летят вниз. Не дай Бог оказаться под этим артобстрелом! Старались утром встать пораньше, чтобы до «бомбежки» оказаться на стене. Поднимаешься по ней, а за спиной свист. Камни летят в семи – десяти метрах, ты прикрыт Ромбом. Но все равно не по себе. Бывает, лед сверху сорвется, по каске стукнет. Мало того, по стене ледяными потоками льется вода. Затекает в рукава, выливается из ботинок. В общем, не скучно. Острые ощущения в ассортименте.

Можно сказать, на Чатыне состоялось мое альпинистское боевое крещение. «Крестным отцом» стал Юрий Иванович. Под холодным душем Чатына мы с ним впервые работали в связке. Для меня, второразрядника, это был незабываемый мастер-класс. Маршруты тогда проходили долго. Когда ты дней восемь-десять на сложной стене, в замкнутом коллективе, на пределе физических и моральных сил, ждать можно чего угодно. Порой нервы не выдерживали даже у самых невозмутимых. Пригода своим добродушием умел разрядить любую обстановку. Совершенно не конфликтный человек! Даже когда его вызывали на конфликт, провоцировали скандал, ссору, он уходил от этого. Дипломатично, умно, никогда ни в чем не унижаясь. Перефразируя Эльдара Рязанова, мы шутили: «У Пригоды нет плохой погоды». С ним было просто и легко в любых ситуациях. Лидер без тени диктаторства. Скорее, дипломат. Никогда не устанавливал никаких порядков, мол, будет, как я сказал, и точка! Спросит: «Ну кто хочет приготовить ужин? А, так я и знал». Чаще всего сам брался. Особенно любил в экспедициях, на восхождениях утречком рано встать, приготовить кашку, кофеек. Все происходило очень свободно, непринужденно, как бы само собой.