Между строк - Ирина Васильчикова Страница 35

Она была пуста. По всей квартире были развешаны черно-белые фотографии актрис — Грета Гарбо, Вивьен Ли, Марлен Дитрих и другие кинодивы прошлого века. В гостиной — удобная невычурная мебель, домашний кинотеатр. Шкаф в углу у окна после некоторых манипуляций превращался в компьютерный стол. На полу — широкий ковер сливочного цвета, похожий на шкуру неизвестного зверя. Вся комната была выдержана в одной цветовой гамме — кофе с молоком и чуть темнее.

В спальне почти все свободное пространство занимала кровать, противоположную от окна стену — шкаф-купе. С обеих сторон «сексодрома» стояли прикроватные тумбочки. Рядом с дверью чудом уместился комод коньячного цвета, на нем — маленький музыкальный центр и оригинальная подставка для компакт-дисков — деревянная кошка. Изящные бра и оригинальная люстра со вставками-витражами дополняли картину. В прихожей висели две афиши: дипломного спектакля в училище и дебютного в театре. Больше ничего не говорило о том, что это жилище принадлежит актеру. Некоторые служители Мельпомены развешивали афиши со своими портретами по всей квартире, чтобы любой человек, попадавший в нее, трепетал и восхищался.

На зеркале в прихожей краской-граффити был изображен неведомый зверь грушевидной формы с лапками-ниточками и длинным хвостом, оканчивающимся кисточкой. На мой недоуменный вопрос: «Кто это?» — Морозов позже ответил: «Это друг моего детства Кукунчик». Да он не лишен фантазии!

Побродив по квартире, я зашла на кухню. На столе обнаружила записку и ключи от квартиры. Оказывается, он уехал в «Останкино» и уже оттуда должен был поехать в театр. Ключи, как выяснилось, были запасные, но с этого момента принадлежали мне.

В раковине грустили чашка и джезва. Глядя на них, решила перекусить и ехать в Агентство. С недавних пор я писала туда новости. Три раза в неделю я переживала там сдачу материалов и раз в неделю — у себя в редакции. График получался довольно насыщенным.

До часа мне надо было быть в Агентстве. Часы показывали одиннадцать.

В Агентстве была очень запутанная система коридоров и переходов. Запомнить дорогу от лифта до нашей комнаты с первого раза мало кому удавалось. Каждый раз я вспоминала знаменитого киношного персонажа, который, блуждая в похожих закоулках, восклицал: «Кто так строит?!» Мы с Ритой даже как-то поспорили, где сложнее ориентироваться — в Агентстве или в «Останкине». Каждый остался при своем мнении.

В нашем коридоре делали ремонт, поэтому сняли с потолка декоративные панели и были видны провода. Я ориентировалась именно по ним и боялась представить, что будет, когда ремонт закончится. А когда мне в первый раз показали дорогу в бухгалтерию, поняла, что посторонний человек просто так туда не попадет. Хоть ленточки по дороге привязывай. Но уже через месяц я неплохо ориентировалась в пространстве.

С новостями я «отстрелялась» быстро.

— Зайди ко мне. Разговор есть. — Редактор светской хроники явно что-то недоговаривала. В отличие от Алины Лариса не была такой «колючей». Наоборот, слишком мила, тактична и обходительна для начальницы. Ее никто не видел всклокоченной или ненакрашенной. Всегда со стильной стрижкой, аккуратным макияжем и доброжелательной улыбкой. Ей удавалось всегда хорошо выглядеть: и после авралов, и даже тогда, когда, по ее словам, она чувствовала себя отвратительно. Никто не слышал, чтобы Лариса повышала голос и уж тем более непристойно выражалась. Этого нельзя было даже представить. Этакая дама, светская львица.

Тем не менее вся работа выполнялась в срок. Умение ладить с подчиненными тоже было одним из ее достоинств. Новичков она терпеливо учила ремеслу, даже когда ситуация требовала всыпать по первое число. При этом Лариса не была кисейной барышней, витающей в облаках. Постоять за себя она могла, отстоять интересы подчиненных и свои — тем более. Просто она не кричала и не хлопала дверью, а использовала факты, логику и здравый смысл. Я помню ее округлившиеся глаза, когда я вспылила и чересчур резко заговорила с начальством. Такое нарушение субординации было не в ее правилах.

По ходу разговора выяснилось, что было решено поделить наш сборник светской хроники на тематические блоки: музыка, кино, театр, мода…

— Вот ты и займись театром. Это же твоя публика. Потерпи еще какое-то время, я попробую пробить для тебя ставку. Деньги небольшие, но стабильные. Зато будет возможность обзавестись нужными контактами. А это потом вдвойне окупится. — Она посмотрела на меня в упор и улыбнулась. Я понимала, что она говорит искренне и по-настоящему хочет, чтобы я работала в ее отделе.

Я была немного ошарашена таким предложением. Но согласилась почти сразу. Возможности действительно открывались потрясающие.

— Если у тебя ко мне больше пожеланий нет, я побегу.

— Ладно, иди.

— Пока.

— Удачи. — Я схватила сумку, накинула куртку и вышла из комнаты, еще какое-то время попетляла по лабиринтам коридоров и оказалась на улице.

Город словно встрепенулся — все вокруг происходило стремительнее и резче, чем раньше. Машины то и дело визжали тормозами, прохожие, подняв воротники, шли быстрее, подгоняемые ветром. А хмурые, смурные тучи наблюдали за жизнью мегаполиса свысока, словно знали что-то, но до времени не говорили. Дескать, побегайте, а мы посмотрим, на что вы способны. Их лохматые бока висели совсем низко, задевая многоэтажные шедевры современного зодчества. Дождь немного попугал, но так и не хлынул неистовым потоком. Казалось, даже каменные львы у ворот бывшего Английского клуба съежились от ветра. Хотелось забежать куда-нибудь в тепло, забыть про пронизывающий ветер и взять негнущимися пальцами горячую чашку с обжигающим чаем, боясь ее уронить. Мечты…

Мне предстояло заехать еще в две редакции, на пресс-конференцию и на встречу с ребятами, попросившими помочь с текстами для их сайта. Надо было посмотреть материалы и обговорить условия работы. В общем, все как всегда. Однажды я определила это для себя как синдром акулы. Ну не могу я без движения! Правда, в отличие от морской хищницы здоровье мое не пострадает. Хотя… Итак, вперед, в темпе! Времени как раз хватало на то, чтобы доехать от одного пункта до другого, задержавшись там максимум на полчаса. На родную редакцию времени уже не оставалось. Завтра. Все равно сегодня ехать не с чем. А за это время я материалов на полполосы как раз наберу. И будет мне счастье.

Хмурое, гнусное утро. Дождь монотонно, уныло бьет морзянку по стеклу. Свинцовое небо вот-вот упадет и расплющит. Надо ехать в редакцию, выслушивать указания начальства, спорить с отвсеком… Как не хочется! А ведь еще позавчера все было замечательно. Мы с Морозовым радовались нашей встрече, наслаждались обществом друг друга. И природа радовалась за нас, вместе с нами. Не было пронизывающего ветра, не было даже намека на дождь. Ласковое улыбчивое солнце сияло в недосягаемой высоте ясного неба… Стоп. Это не может быть просто совпадением. Тем более что повторяется каждый раз. Каждый раз, когда мы встречаемся с Морозовым, погода — идеальная. Даже если накануне был тропический ливень, не прекращавшийся неделю, в день нашей встречи обязательно будет солнце! Как я раньше не уловила эту связь? Да, именно так все и было. И если я не знала, встречусь ли с ним сегодня, то выглядывала в окно: солнце? Значит, увидимся. Поразительно. Заметил ли это Морозов? Вряд ли. А может, я ошибаюсь. Несмотря на свою фантастическую загруженность, он еще не разучился радоваться жизни и различать ее краски.