Через Сибирь - Фритьоф Нансен Страница 34

Наконец рыбная торговля была окончена, и капитан и команда погрузили на борт нашего судна свои бочонки с сельдью для засолки на зиму. И мы направились дальше, чтобы вскоре очутиться у села Дудинка, Москвы Севера, важнейшего поселения всей области, потому что именно здесь начинаются и оканчиваются все крупные торговые операции, происходящие на территории от самой Хатанги до Анабары, и именно отсюда уходят в разные стороны суда.

Дудинка расположена на высоком восточном берегу Енисея, а дома, как это здесь везде водится, строятся вдоль обрыва. Я, однако, не мог поверить глазам своим, когда увидел в их череде один столь прекрасный и высокий дом, которого и представить не мог в здешних краях. Длинным рядом окон и дверей он напомнил мне в лучах заходящего солнца сказочные дворцы Вереншёльда ^[65], раскинувшиеся вольготно вширь и ввысь до самого неба. Это был дом первого купца в округе, и как раз сейчас он перестраивался, а его хозяин был болен и находился в отъезде. Купца этого считали одним из самых приятных и добрых людей в этих краях, очень хорошо относившимся к коренным народам.

Тут же была и прелестная церквушка с колокольней, на которой висело никак не меньше семи колоколов. Нашёлся тут и французский магазинчик «Revillon», где мы прикупили кофейник, стаканы, тарелки и прочую необходимую нам кухонную утварь.

В лавке в большом доме мы купили хлеба, печенья к чаю и сигарет, которые все здесь курят. Я был очень удивлён, когда взял коричневую сигаретную пачку и увидел на ней вверху надпись большими белыми буквами «NORA», в под ней — прелестный женский профиль. Невероятно, но первой моей покупкой в Сибири стали эти сигареты, и именно благодаря им я вновь встретился с Ибсеном. Должен признать, что моё национальное самолюбие было немало польщено, ведь и сам драматург, и его героини пользуются здесь такой популярностью, что именем самой известной из них назвали сигареты. Они были очень дёшевы, но, как мы убедились позже, и табак в них был отвратительного качества.

Мы хотели купить оленины, но её нигде не продавали. Несколько юраков с оленем, которые приезжали сюда, буквально за несколько часов до нашего прибытия отправились дальше на восток, в тундру.

Тут проживали двое политических ссыльных, как нам сказали. Лорис-Меликов, пока мы были заняты покупками, отправился поговорить с ними. Когда он подходил к домику, где они жили, он услышал переборы гитары и пение, сразу заставившие нашего друга вспомнить о доме. Наверное, ссыльные коротали время за воспоминаниями о родных местах и бокалом вина. Лорис-Меликова очень хорошо приняли — и он даже не удивился, когда в компании обнаружилось двое его земляков с Кавказа. И даже более того — из его родного местечка, так что они прекрасно знали всю его родню. Мир действительно мал. Немного погодя к ним в гости зашёл и я и тоже был прекрасно принят.

Один из ссыльных был армянином 24 лет, он жил здесь с 1912 года. Он принадлежал к партии дашнакцутюнов, которая боролась за образование независимого государства Армения. Он получил пять лет ссылки за свою деятельность и отбыл из них уже три.

Второй ссыльный был грузин в годах. Он только что приехал в Сибирь и жил в деревушке к югу отсюда у реки. Он приехал навестить своего земляка. Сослан он был на три года, а причины и сам не знал. Он был в гостях у больного друга в Ростове-на-Дону, когда его неожиданно арестовали и отправили в Сибирь. Полицейский заявил ему, что его видели в Ростове в 1899 году, когда там была какая-то заварушка. Грузин признал, что действительно был в городе в это время, но ни в каких беспорядках участия не принимал. Полицмейстер же в Туруханске позже объяснил нам, что грузина обвиняли в каком-то воровстве, быть может, по политическим причинам. Этот ссыльный был очень красив, с тёмной короткой бородой, смуглый, с чёрными волосами и карими меланхолическими глазами, в которых, вне всякого сомнения, легко мог загораться огонь страсти. Говорят, что грузины очень вспыльчивы и легко вступают в драку. Наш знакомый был из аристократической семьи и хорошо знал кузенов Лорис-Меликова.

Жилось здесь ссыльным спокойно, но они жаловались на полнейшее безделье, которое очень их удручало. Им нечем было заняться, они могли только читать. Работы для них здесь не было. Охотой им заниматься было позволено, но для этого требовалось оружие, а ссыльным его иметь не разрешалось. В результате оставалась лишь рыбная ловля. Они старались сделать так, чтобы время летело побыстрее, и мечтали о том счастливом мгновении, когда отбудут ссылку и смогут вернуться домой.

Политическим ссыльным государство давало 15 рублей в месяц, чтобы они не умерли с голоду. Но если они находили работу и что-то начинали зарабатывать сами, их лишали этой ежемесячной поддержки.

Эти 15 рублей в месяц — ничтожная подачка, хоть и сделанная из лучших побуждений.

В этой стране, где всё очень дорого, на 15 рублей нельзя ни жить, ни умереть. Когда «политические» прибывают на определённое им место ссылки, местные крестьяне не могут позволить им умереть с голоду и берут на постой за имеющиеся у них гроши, а также ещё и кормят их. Так что содержание ссыльных ложится на плечи местных жителей.

Но наши два знакомца ни в чём не нуждались, потому что были достаточно обеспеченными людьми.

Отец армянина совершил в прошлом году длинное путешествие к месту ссылки сына, но оказался в Енисейске очень поздно — последний пароход, отправлявшийся в нужном ему направлении, только-только ушёл. Ждать случайного попутного судна он не мог, поскольку должен был вернуться домой к сбору винограда. И пришлось ехать ему обратно на Кавказ, не повидав сына, и, что было гораздо хуже, сын не повидал отца и не узнал новостей из дома.

В 90 километрах от места нашей стоянки в тундре находятся богатые залежи угля. По качеству он ничуть не хуже лучшего кардифского — во всяком случае, так говорят. Об этом месторождении известно уже очень давно, но к постоянным разработкам его так и не могут никак приступить. В 1905 году смогли добыть лишь 500 тонн, которые перевезли на оленях в Дудинку и отдали большой правительственной экспедиции. Утверждают, что качества он был отменного.

Нет никакого сомнения в том, что у этого месторождения большое будущее. Построить 90 километров железнодорожного полотна через тундру от залежей до Дудинки несложно, несмотря на вечную мерзлоту. И когда строительство будет завершено, вывозить на Енисей уголь окажется проще простого. И это будет иметь большое значение для развития пароходства по этой великой реке.