Исповедь пофигиста - Александр Тавровский Страница 33

Ну, батя меня по второму разу благословил и пнул в местную «фазанку» на электромонтера. «Фазанка», «фазанка», девчонка-хулиганка — единственное в Стрежевом ремесленное училище. Группа попалась уникальная: одни пацаны. Нет, две девки все же были, а влюбились в одного и того же парня. Такие две здоровенные украинские клушки. А пацан совсем маленький, но шустрый. Так это ж самый кайф для слоних! Станут они на концах коридора в училище, и одна трубит другой, чтобы слышали все: «Галю! Скажы ему, що вин импотэнт, зараза!». Ну, Галя и орет на весь коридор, чтоб он слышал: «Грышка! Слухай мени! Зина казала, що ты — импотэнт! Да тута уси импотэнты!».

«Фазанка» — это вообще дурдом за казенный счет. Там все трахались направо и налево, сверху-вниз и наискосок, даже на переменке в туалете. Все курили, бегали с уроков, учителей посылали на хрен и еще дальше — вплоть до Аляски. Дедовщины, правда, не было. Кого тут ловить? Все же стрежевские, у всех своя знакомая шпана, свои бати и свои мамы. Но учиться не хотел никто, и это объединяло.

Мастер производственного обучения — блин, длинно-то как! — Андрей Игоревич. Он хуже, чем мастер, он, гад, был моим соседом. При первой же возможности приходил к нам домой и за чашкой чая все отцу докладывал: как я себя веду, туда-сюда… Не знаю, что у них там было в чашках, но после Андрея Игоревича батя на меня здорово злился и орал, что я дебил. Мама Аня, слава богу, умная женщина, его успокаивала:

— Ничего, работать пойдет, остепенится, будет деньги зарабатывать. Такие непутевые — первые добытчики.

Я, пока суд да дело, Игоревичу, как мог, вредил. Например. Он как-то женился, его дома не было. Так я залез к нему на крышу и замкнул антенну. Слушайте, как. Взял иголку, проткнул кабель, замкнул оплетку и центральную жилу. Иголку обломал, закрасил тушью: ничего не видно, теперь надо весь кабель менять. Игоревич и поменял.

Но и я не дремлю. Возле трубы на каждой крыше громоотвод. Я его присоединил к крыше и антенну — к крыше. Пришлось менять… не, не крышу, антенну. А чего он, кровосос, кабель поменял? Игоревич поменял антенну, а надо было всего-навсего отпаять проводки. Но Игоревич же электрик, мастер этого самого обучения, он же на сажень в землю глядит, а тут все на поверхности плавает.

У нас в Стрежевом тогда уже две телепрограммы было. Одна и та же, но по двум каналам и в разное время. А у Игоревича теперь ни одной. Но он, фараон египетский, не сдался и к отцу продолжал ходить. Тогда я наслал на него третью казнь: насовал в замок спичек.

На этот раз он сразу прибежал к нам. Видно, отпечатки пальцев на спичках обнаружил, хотя он же электрик, а не слесарь. Я поклялся, что это не я сделал. Зачем мне врать? Я же не мщу, а караю. А он не прокурор.

Отец пошел помогать вытаскивать спички. Высунули спички, открыли дверь, поменяли замок. И такая гражданская война — все три года. Потому что два раза в неделю — производственное обучение и рожа Андрея Игоревича.

На первом курсе полгода под его руководством точили ключи. Мы точим ключи для Андрея Игоревича, они у него благодаря мне все время пропадают, но мы точим ключи, а Игоревич сидит и играет на гитаре. И гитара у него, шайсе, хорошая: концертная, толстый гриф, струны посеребренные, и играет он на ней — зашибись! Песни собственного производства. Я одну песню даже запомнил. Такая песня шикарная, она всем нравилась, больше, чем Игоревич. Песня про короля:

Этот случай приключился

В королевстве ABC:

Короля однажды ночью

Вдруг не стало во дворце.

А когда король вернулся,

Напевая тра-ля-ля,

Королевская охрана

Не узнала короля.

Говорит охрана:

«Изволь, король!

Если ты король,

Назови пароль.

Если ты, король,

Позабыл пароль,

Значит, ты мошенник,

А не король».

Отвечал король охране:

«Я же с вами жил да был.

Я же сам пароль придумал,

А потом его забыл.

Каждый знает в королевстве,

Где живет моя семья,

У наследника престола

Даже родинка моя».

Прибежала королева,

Надевая соболя,

И, как верная супруга,

Опознала короля.

Ну как? Классик! Правильно я сделал, что ему в замок спичек натолкал? Вспомнят об Игоревиче, вспомнят и о Рыжем, а вспомнят о Рыжем — забудут Игоревича. Диалектика.