Школа обмана - Борис Пугачев Страница 31

Странно, но союзные республики, не понимая важности такой работы, активно образовывали собственное управление, включая армию, правительственный аппарат, банковскую систему и другие самостоятельные структуры, которые неминуемо должны были уничтожить сам объект исследования союзного президента и его окружения.

Ельцин, получив неограниченные полномочия президента и премьер-министра РСФСР, тоже писал книгу, хотя устно высказывать заложенные в ней мысли не мог и потому отменил свой доклад на сессии Верховного Совета. Он, опираясь на огромный опыт прорабской работы на советских стройках, пытался формировать заведомо неформируемое, а цензурно объяснить, как это делать, был не в состоянии. Строительный способ — «слой мата — слой бетона» — не работал.

Все понимали одно: великая держава перестает существовать и распадается на отдельные беспомощные государства, разрываемые внутренними противоречиями во всех областях жизни. Никто не знал, хорошо это или плохо, общественное мнение по этому поводу разделилось. Вообще понятия «хорошо», «плохо», «полезно», «вредно» непрерывно подменяли друг друга. Все стало относительным. Даже когда Россия потеряла Крым, многие восприняли эту трагедию как позитивное проявление новых для страны свобод.

Приехав из Африки, Родик первое время активно поглощал информацию, но мозг его, привыкший к логическому мышлению и однозначным формулировкам, вскоре заблокировал даже примитивный анализ, что исключило какое-либо участие в происходящих событиях даже на уровне бытового обсуждения будущего. Газет он не читал, а вечерние информационные программы проходили перед его взором как привычный калейдоскоп, не затрагивающий мыслительного процесса. Впрочем, и многие другие действия и события, составляющие быт Родика, стали интересовать его в меньшей степени. Однако даже если бы обстановка в обществе была идеальной и логичной, реакция его изменилась бы не сильно. Так случалось всегда, когда появлялась Цель. Противодействовать движению к Цели Родик не умел, а обращаться к психотерапевтам, относящим такие реакции к трудоголизму и старающимся с этим бороться, было не принято.

Родик, впадая в такое состояние, продолжал выполнять свойственные ему действия — от повседневных обязанностей до развлечений и хобби. Однако делал он это без участия мозга — на одних только эмоциях и рефлексах. Мыслительный аппарат был занят лишь стремлением к Цели и переставал обращать внимание на очень важные, но не относящиеся непосредственно к главному делу события. Это не раз приводило Родика к большим проблемам. Часто даже получалось так, что Цель достигалась, а эффект от этого терялся в ворохе накопленных за это время неурядиц.

В такие периоды мозг Родика непрерывно выдавал ответы на вопрос «Как делать?». Причем ответы эти были в большинстве своем безошибочными. Просыпаясь, Родик уже был переполнен ими, весь день проходил в их реализации, а во сне мозг формировал новые. Эта цепочка поглощала всю энергию мозга и не разрывалась ни на минуту, иногда подавляя эмоциональную сферу. Как-то Родик, находясь в таком положении в связи с работой над докторской диссертацией, присутствовал в крематории на похоронах достаточно близкого человека. В самый разгар траурной церемонии мозг, несмотря на то что его хозяин осознавал кощунственность подобного поведения, проанализировал конструкцию подачи фоба и выдал давно искомое решение проблемы перемещения источника излучения к месту эксперимента…

Вот в таком фудоголическом состоянии Родик пребывал уже несколько месяцев. Цель на этот раз была самой крупной в его жизни — бизнес-план предусматривал почти два миллиона долларов затрат и шесть с лишним миллионов долларов чистой годовой прибыли. До февраля девяносто второго года совместно с Академией наук, под руководством известного геммолога профессора Сировича, они должны были провести работы в районах Умба и Мерелани с целью оконтурирования горных участков для добычи минералов. Боря, получив из Танзании наконец созревший кардамон, произвел пробную сушку. Лабораторные исследования соответствующих характеристик свидетельствовали о том, что изготовлен зеленый кардамон с выходом не менее восьмидесяти процентов от объема собранного. Даже если при переходе к промышленному производству выход уменьшится в два раза, экономика получалась фантастической. Поэтому приняли решение о срочном создании промышленной установки, основные детали которой, затормозив выпуск терраблоковых прессов, произвели в рекордно короткие сроки. В Тангу ушло несколько морских контейнеров с деталями сушилки, горным инструментом, мотоциклом «Урал», кондиционерами, грохотом, отсадочными машинами, холодильниками, походными кроватями, палатками, тентами, электростанцией и множеством другого мелкого и крупного оборудования, перечень которого с фудом умещался на семнадцати страницах. Боря со своими сотрудниками находился в Танге. По плану, они должны были запустить производство к Новому году и не позднее января выдать первую партию кардамона, урожай которого обещали собрать в достаточном количестве в связи с благоприятными погодными условиями.

С финансами все складывалось нормально. Григорий Михайлович возвратил требуемые оборотные средства, которых суммарно с прибылью от производств хватало на все. Деньги из Внешэкономбанка без видимых проблем перевели в Дар-эс-Салам на расчетный счет уже зарегистрированного в Танзании совместного предприятия, без осложнений прошедшего все стадии натурализации в союзном МИДе. Родик расходовал эти средства очень экономно, стараясь прибегать к ним только в случаях крайней необходимости и лишь для ремонтно-строительных задач, которые после долгих споров с мистером Мбаго взял на себя. Ему хотелось иметь резерв на случай непредвиденных трат при запланированных на начало следующего года геолого-разведочных и производственных работах. Мелкие направления, проводимые в Солнечногорске еще со времен НТТМ, Родик сразу после приезда из Танзании закрыл, хотя это вызвало ряд экономических претензий как со стороны работников, так и со стороны контрагентов. По производству сетки рабица он удовлетворил их, подарив коллективу все оборудование и запасы сырья, включая хранящиеся на складе термопластавтоматы, фрезерные станки и комплект приспособлений для изготовления гвоздей, купленный по случаю еще несколько лет назад. Другие претензии уже он сам имел к контрагентам, не желающим возвращать полученные предоплаты. Пришлось брать на работу юриста, который активно занялся арбитражными исками. Действия по ним Родик контролировал больше из любопытства, стараясь постичь азы юриспруденции.

Все остальные направления он почти перестал контролировать, отложив на будущее их реорганизацию. Саша, Серафима и Юра действовали почти самостоятельно.

Финансирование оборотных средств отслеживала бухгалтерия, а других проблем не возникало, правда, и успехов было мало.

Движение к Цели отодвинуло на дальний план и интерес к Таджикистану, хотя там происходили не менее, а, может быть, более драматичные, чем в России, события. Руководство республики во главе с Макхамовым, поддержавшее ГКЧП, ушло в отставку, вернув власть ленинабадским коммунистам, что, в отсутствии контроля со стороны Москвы, вызвало резкое ослабление клановой легитимности. Несмотря на усилия новой власти и приведенного к президентской присяге Набиева, таджикское общество со свойственной Востоку непримиримостью разделилось на «юрчиков» и «вовчиков». «Юрчики» олицетворяли социалистические идеалы Ленина, Сталина и Андропова, а «вовчики» — ваххабитские принципы. Разрываемый теми же противоречиями Верховный Совет в качестве попытки консолидации двух полярных общественных течений объявил государственную независимость Таджикистана. Однако вместо ожидаемого объединения произошла дестабилизация, а последовавшие за этим выборы президента усугубили противостояние двух чуждых идеологий. Двуполярное таджикское общество, не привыкшее к самостоятельному управлению, металось от одной крайности к другой и, по всем оценкам, вот-вот должно было взорваться.