А другого глобуса у вас нет? - Михаил Вершовский Страница 30

Приврать, допустим, для того, чтобы задницу в искомое властное кресло воткнуть. Святое дело. Поэтому для меня возмущение американской прессы по поводу, скажем, конгрессмена Веса Кули просто непонятно.

Ну, издал он, как положено, свою биографию в выборах 1994 года. А досужие писаки тут же и вынюхали, что ни в каких «спецвойсках» в Корее во время тамошней войны конгрессмен Кули не служил, что бы там биографическая брошюра на эту тему ни глаголила. И что это вообще за «спецвойска»? Секретные, сказал Кули. Потому никаких деталей не будет. Тем паче, что все детали и документы таинственным образом в пожаре сгорели. С орденами, надо полагать, вместе.

Потом, правда, выяснилось, что служил он не совсем в Корее, а в очень даже отечественном штате Джорджия. Мирно служил – без воя снарядов и регулярных десантных высадок в тылу врага. Ну, и вдобавок еще что-то там насчет своих академических достижений прибрехнул.

Так вот у меня и вопрос к репортерам-правдоискателям: ну и что? Во-первых, служил он тогда, когда Корейская война и шла – тут уж щепотка героизма в биографию сама просто напрашивается, грех биографию и не припудрить. Во-вторых, задачей его было не раздеваться перед избирателем догола, складывая все грязное белье в аккуратную кучу, а как можно симпатичнее да глянцевее перед тем же избирателем предстать. В-третьих, происходило оно уже в годы правления Уильяма Джефферсона Клинтона, и ловля аж таких микроскопических блох на исподнем прочих смертных (хоть даже и политиков) на кое-какие мысли и о самой прессе навести может.

И в целом хороша-то картина. Когда журналист (!) говорит политику (!!), что «врать НЕХОРОШО».

А потом что значит – нехорошо? А если очень нужно?

Вот взялись, скажем, недавно полоскать члена мексиканского правительства Фаусто Альсати. Ну да, заявлял человек, что докторскую диссертацию защитил в свое время, да еще и в Гарварде (что ведь, кстати, никакой ни гениальности, ни даже образованности не показатель – уж мы ли докторов не видели, в том числе и гарвардского разлива). Так нет же, надо было рыть да копать, чтобы заявить потом торжествующе: не было никакой диссертации. Нету в далеких гарвардских анналах ничего похожего.

Пришлось сеньору Альсати подправить версию, спустившись до магистерского диплома в том же Гарварде. Увы, и тут припутали. А еще чуть позже оказалось, что он и порог-то колледжа никогда в жизни не переступал.

А уж потом покатилось, как под гору. И аттестата школьного министр, как выяснилось, не имел. Более того, даже близко к аттестату не подполз, будучи вышиблен… из второго класса за плохое поведение.

Соврал, согласен. Но разве ж не для дела соврал? Скажи он правду – так разве б сел в то кресло, в котором не без удовольствия сидел? Какое кресло? А разве я не сказал? Министра образования, естественно. Всей немаленькой североамериканской страны.

Так что такая ложь для политика – никакая, можно сказать, не ложь, а решение насущных технических моментов. Методами наиболее естественными и доступными.

А во всем прочем они, конечно, врут, как дышат – натурально и на полном автопилоте. Никакой зачастую цели и не преследуя. Может, как я уже намекал, биология. А может, чтобы из формы не выйти. (Как в том анекдоте, что по Интернету годами ходил. «Как узнать, когда Клинтон врет?» «Когда у него губы шевелятся»).

Или вот когда выбрали уже Стива Мэнсфилда на одну очень немаленькую должность в Техасе, а потом и стали уличать: и в том соврал, и вот в этом еще. Причем врать в его случае никакой нужды абсолютно не было (что биологическую мою теорию в определенной степени подтверждает). Сказал, например, что был адвокатом по уголовным делам – а на самом деле занимался страховыми да налоговыми проблемами. (Убей, не пойму – где тут разница такая уж кардинальная). Сказал, что в молодости встречался с одной женщиной тайком от жены, но это все уже в прошлом, да и женщина та умерла – а женщина эта, как выяснилось, хоть сама любовная интрижка действительно всеми участниками уже забыта, жива и прекрасно себя чувствует. (Зачем похоронил? Черт его знает, может, для эффекту).

Или вот это – самое веселое. Сказал, что родился в Техасе (на самом деле – в Массачусетсе). Потом журналисту, который по всему этому списку проходился, признался, что в Техасе-то он не родился, но вот мальчонкой в Хьюстоне все-таки жил. Тот бумаги свои поковырял, да и спросил Мэнсфилда: а не врет ли он и по этой, совсем уж крохотной части? На что Мэнсфилд порозовел слегка, и честно ответил, что – конечно же, врет.

И добавил, что теперь, будучи избранным на высокий свой пост, с собственным враньем решил бороться (именно это и заявил репортеру, что тот должным образом в своей газете и пропечатал!). Потому что, сказал Мэнсфилд, теперь ему, как члену верховного суда штата, оно может и не к лицу оказаться.

Так что, повторяю, сами видите, кого выбираем. А уж весь набор пакостей, которые избранники наши совершить способны, вряд ли и перечислить возможно. Потому что в список такой войдет буквально все, что живому человеку по плечу – и что во всех учебниках патологии (от сексо– до психо-) изложено.

Хотя – почему же только живому? В рамках демократического процесса избрания удостаивались и не вполне, скажем так, живые. Иногда и совсем неживые. Мертвые, в общем. Что и для голосующего гражданина никакой тайной не было.

Таддеус Стивенс, герой Гражданской войны и конгрессмен от штата Пенсильвания, удостоился быть снова избранным в конгресс Соединенных Штатов… два с половиной месяца спустя после собственной смерти. Не какой-то там клинической, а самой обычной и бесповоротной – с почетными похоронами и упокоением в грешной земле.

Когда Стивенс скончался в 1868 году, его товарищи по республиканской партии наперекор этому трагичному факту взяли да и выдвинули его кандидатом в члены палаты представителей. Демократы, конечно, хохотали от души. Однако, когда голоса были подсчитаны, выяснилось, что Стивенс на голову обошел своего демократического соперника. Получив причитающееся по закону место в конгрессе.

Ну, тут можно сказать: эмоции, недавняя война, дань памяти героя, и все такое прочее. Но таким же точно манером в 1982 году другой покойник был избран в сенат штата Техас – получив 66 процентов голосов!

Но и это еще не предел. В Оклахоме в 1990 году Фрэнк Огден на выборах буквально смел соперника, Джоша Эванса. Эванс построил свою избирательную кампанию на подчеркивании того факта, что он, Эванс, не только яркий политик и юрист, но и живой человек – в отличие от соперника, который уже три месяца как пребывал в могиле. Что этому сопернику нимало не помешало выборы выиграть, набрав 91 процент голосов! (Верховный суд штата, куда разъяренный Эванс ринулся с протестом, результаты выборов подтвердил. Глас народа, и все тут. Противу него не попрешь.)

А что? Не такая уж, кстати, бессмыслица. Мы ведь с вами насмотрелись уже, что живые (а порой и едва живые) политики выкидывают. А покойник – он что? Он, может, хорошего ничего и не сделает, да оно и не надо. Он, главное, мерзостей никаких уже не наворотит. Как говаривал незабвенный капитан Флинт, «мертвые не кусаются». Что за живыми политиками еще как водится.