Элиза и ее монстры - Франческа Заппиа Страница 3

Школа показалась мне еще большим наказанием, чем обычно.

Но мне наплевать. Этим прекрасным октябрьским утром я стою у своего шкафчика и смотрю вдоль коридора. В самом его начале красуется постер, напоминающий ученикам о том, чтобы они купили билеты на футбольный матч, который состоится в пятницу вечером. Кто-то его там повесил. Боже, кто-то его сделал. Кто-то нарисовал, раскрасил, и все такое. Мимо проходят ученики в костюмах, соответствующих теме сегодняшнего дня праздничной недели, а именно хиппи. Вокруг великое множество пацификов и одежды из батика. Школьный дух торжествует.

Каждый вечер я едва успеваю выполнить домашнее задание; так откуда у людей столько энтузиазма, чтобы озаботиться всем этим? Те, кто ловит от этого большой кайф и одет в невероятно смешные костюмы, учатся в выпускном классе, подобно мне. Как им все это удается? Это законный вопрос: у меня такое чувство, будто кто-то пошутил, а я не уловила суть шутки, и теперь все хохочут без меня.

Стою у своего шкафчика в висящих на мне джинсах и мешковатой толстовке, считая минуты, когда же можно будет пойти в класс. Рядом с соседним шкафчиком толпятся мальчишки в ярких банданах и розовых очках; один из них так сильно распахивает дверцу, что она ударяет меня промеж лопаток. Мальчишка, сотворивший это, начинает рассыпаться в извинениях, но тут узнает меня, понижает голос и чуть ли не фыркает. Я отворачиваюсь и не обращаю на них внимания, пусть идет прочь, и тут один парень натягивает на голову капюшон и начинает изображать пещерного человека – горбатит спину и кривит пальцы, словно это когти. Остальные смеются. Стягиваю с головы капюшон.

Это место мне не по душе, но осталось пережить всего семь месяцев здесь – семь месяцев и выпускной вечер. А потом колледж. А колледж, как я знаю из нескольких надежных источников в сообществе фанатов «Моря чудовищ», настолько лучше, чем школа, что просто обхохочешься.

Хочу поскорее оказаться в таком месте, где школа кажется всего-навсего неудачной шуткой и можно не общаться с людьми, с которыми не хочется общаться, и всем безразлично, как я одета, как выгляжу и чем занята.

Когда мальчишки исчезают за поворотом и я больше не привлекаю чьего-либо внимания, то вновь поворачиваюсь к шкафчику. В девятом классе я разрисовала его персонажами «Детей Гипноса» – моей любимой книжной серии. Несколько ранних набросков для «Моря чудовищ» уже прятались по углам, но это было задолго до того, как «Море» стало чем-то цельным. Теперь я храню в шкафчике только школьные вещи. А нужные мне материалы и книги лежат у меня в рюкзаке. Блокнот беру под мышку. Рюкзак у меня за спиной. И ко мне возвращается чувство собственного достоинства.

А теперь в класс для внеклассной работы.

– Элиза, можно тебя на минуточку? – У миссис Граер имеется привычка набрасываться на первого ученика, переступающего порог класса, когда ей что-либо нужно, и сегодня эта участь выпадает мне. Я попадаю в ее радостные учительские руки в буквальном смысле этого слова. Вся кажущаяся воплощением счастья в желтом летнем платье не по сезону, с серьгами в форме бананов, она одаряет меня сияющей улыбкой.

Высвобождаю руку из ее руки так, чтобы не создавалось впечатления, будто мне неприятно ее прикосновение. Я не имею ничего против миссис Граер. Обычно она мне нравится. Я бы хотела, чтобы она была моей настоящей учительницей, а не только в классе, где мы делаем домашние задания, потому что она не заставляет меня говорить, если я этого не хочу, и ставит оценки за работу на уроке даже тем, кто на нем только присутствует.

– Сегодня к нам пришел новый ученик, он перевелся из другой школы, – говорит она, улыбаясь, и делает шаг в сторону. И я вижу перед собой парня немного выше меня ростом, сложенного, как футболист, одетого в джинсы и рубашку Уэстклифф-Хай. Он не пробыл здесь и дня, а уже проникся духом нашей школы. Парень запускает руку в короткие темные волосы и смотрит вперед ничего не выражающим взглядом, будто и не видит. У меня становится тяжело в желудке. Он определенно принадлежит к тому типу людей, которых я стараюсь избегать, – мне нравится быть невидимкой, но не нравится, когда смотрят сквозь меня.

– Это Уоллис, – представляет его миссис Граер. – Мне бы хотелось, чтобы ты, прежде чем вы пойдете на уроки, немного рассказала ему о нашей школе и помогла разобраться с расписанием.

Я пожимаю плечами, не собираясь отказывать ей в ее просьбе. «Нет» обычно порождает больше проблем, чем решает. Миссис Граер улыбается.

– Прекрасно! Уоллис, это Элиза. Вы можете сесть за соседние столы.

Уоллис следует за мной в дальний конец класса. Двигается он медленно, тяжело садится и оглядывается по сторонам, будто еще не проснулся. Он снова смотрит на меня, я молчу, он достает телефон и начинает что-то читать.

А мне и не хочется с ним разговаривать. Школа – это не так уж и сложно, и я уверена, он достаточно сообразителен, чтобы самому разобраться, что к чему.

Скрещиваю ноги и кладу на них блокнот – так, чтобы никому не было видно, что там, и начинаю работать над следующей страницей «Моря чудовищ». И забываю об Уоллисе. Забываю о миссис Граер. И вообще о школе.

Я исчезаю.

День проходит как обычно: исчезаю я так достоверно, что учителя меня не замечают; всеми силами стараюсь преодолеть искушение проверить, что там на форуме «Моря чудовищ» у меня в телефоне. Говорят, учиться в школе гораздо легче, если у тебя есть друзья, с которыми можно поболтать, но все мои друзья в Интернете. Или по крайней мере я считаю, что они у меня там есть. Когда я росла, то у меня были друзья и в школе, и по соседству, но не близкие. Никто не приглашал меня в гости с ночевкой или в кино. Пару раз звали на дни рождения, но мне иногда кажется, только потому, что моя мама просила об этом других мам. Я была странным ребенком, я и сейчас странная. Но теперь ни я, ни кто-то из одноклассников не питает иллюзий по поводу того, что мы должны общаться на некоем особом уровне.