Прощай, молодость - Дафна дю Морье Страница 29

— А какое я имею к этому отношение?

— Прямое. Ты прекрасно знаешь, что можешь вылепить из меня все, что пожелаешь.

— Это неправда, — медленно произнес он.

— Это правда. Если бы ты сказал: «Дик, тебе нужно писать», я ответил бы: «Да», — и, взяв лист бумаги и карандаш, сидел бы до тех пор, пока не написал бы что-нибудь стоящее, что-нибудь такое, что понравилось бы тебе.

— А что бы ты сделал потом?

— Я послал бы написанное моему отцу и спросил: «Ну, и как тебе это?» И если бы ему не понравилось, я бы рассмеялся, потому что твое мнение — единственное, что имеет значение.

— А ты возлагаешь на меня тяжелую ответственность, Дик.

— Не нужно было меня останавливать, когда я хотел броситься с моста, — сказал я.

— Я вижу. Итак, что бы ни случилось, виноват буду я, да?

— Конечно.

— Даже если ты станешь биржевым маклером?

— Особенно если я стану биржевым маклером.

Джейк засмеялся и отбросил сигарету.

— Пошли, Дик. Нужно поднажать, если мы хотим за два дня добраться до Отты.

— А зачем нам это?

— Нужно же куда-то прийти. — Он поднялся и смотрел на меня сверху, улыбаясь.

— Мне бы хотелось поболтаться здесь, ничего не делая, — возразил я.

— Я знаю. Лень родилась раньше тебя. Если ты еще побудешь в этих краях, то не станешь даже банковским клерком!

— Меня бы устроили острова в Южных морях, Джейк.

— Не сомневаюсь в этом. Спал бы весь день и пил всю ночь, кропал никчемные стихи и занимался любовью с туземными девушками под пальмой.

— Звучит заманчиво, — пробормотал я, жуя стебелек травы.

— Это потому, что я нарисовал красивую картинку. А на самом деле тебя изводили бы мухи и дождь, ты бы сидел, смертельно скучая, со стаканом плохого виски в руке и слушал бы сплетни о местном торговце.

— Я был бы разочарован?

— Конечно ты был бы разочарован. Ты всегда ожидаешь слишком многого.

— Ты ко мне слишком суров, Джейк.

— Вовсе нет.

— О, черт побери! Значит, нам надо поднажать, чтобы попасть в Отту, не так ли?

— Вот именно.

— Ты думаешь, это плохо — вот так плыть по течению? Значит, нам нужно сесть на поезд и отправиться в город, а мне наняться на работу. Так?

— Я думаю, тебе пора собраться, Дик.

— Ты этого хочешь?

— Я тут ни при чем, — нахмурился он. — Я думаю о том, что пойдет тебе на пользу.

— Я хочу знать, что ты чувствуешь.

— Продолжай хотеть.

— Нет, Джейк, скажи мне.

— Сказать что?

— Если бы ты был один, что бы ты сделал? Куда бы ты отправился?

— О, если бы я был один… — Он резко оборвал фразу.

— Да?

— Бог его знает.

— Я полагаю, ты бы отправился на Северный полюс и затерялся среди айсбергов, — сказал я.

— Возможно.

— А вместо этого я навязался на твою голову, и ты должен со мной нянчиться.

— Это верно.

— Я не понимаю, зачем тебе все это.

— Не понимаешь?

— Нет, будь я проклят, если понимаю. Послушай, Джейк, мы действительно должны совладать с миром?

— Думаю, должны.

— Наверное, тебе лучше знать. Джейк, тебе все это надоест, если мы останемся?

— Нет.

— Никогда?

— Никогда.

— Зачем же тогда возвращаться?

— Из-за тебя.

— Не понимаю.

— Ничего страшного.

— Это все из-за твоей чертовой идеи, что мы расслабимся, если останемся здесь и будем радоваться жизни?

— Именно так.

— А может, нужно просто быть счастливым, когда это возможно?

— Довольно болтать, Дик! Ты будешь спорить до второго пришествия.

— Но ты все еще не ответил на мой вопрос.

— Какой вопрос?

— Хочешь ли ты, чтобы я собрался, как ты говоришь.

— Да, ради твоего же блага.

— А ради тебя?

— Это не так важно.

— Почему ты не хочешь сказать мне?

— Я уже сказал.

С Джейком было бесполезно спорить. Он все время уходил от ответа. Я ругал его на чем свет стоит, а он только смеялся. Я даже попытался его стукнуть, и он опять засмеялся. Мы поднялись и вскинули рюкзаки на спину. Я пошел рядом с ним, гоня перед собой камешек.

— Я тебе надоел, — начал я.

— Похоже на то.

— Ты сыт по горло, вот в чем дело.

— Да.

— Я никудышный спутник. Я ни на что не годен и глуп. Тебе хотелось бы снова оказаться в тюрьме.

— Правильно.

— Джейк, разве ты не можешь хоть на минуту стать серьезным?

— Нет.

Говорить с ним было бесполезно.

— Когда мы доберемся до Отты, нужно будет кое-что решить, — сказал Джейк.

— Что именно?

— Направиться нам на север или на юг.

— Давай взглянем на карту, — предложил я.

Джейк расстелил карту, и мы увидели темную линию, обозначавшую железную дорогу: она проходила через Осло и шла на север, к Тронхейму, на побережье, а в обратном направлении — на юг, к Осло, Стокгольму и Копенгагену.

— Давай подбросим монетку, — сказал я.

Он нашел в кармане монетку.

— Знаешь, это очень серьезно, — улыбнулся Джейк, — и от этого зависит все.

— Давай, — поторопил я, — назови.

— Нет, ты назови.

— Я выбираю «орел».

— Хорошо.

Он подбросил монетку и поймал на ладонь, а потом зажал в кулаке.

— Ну что? — спросил я.

Мы посмотрели. Это был «орел».

— Ты выиграл, — сказал Джейк.

Я снова посмотрел на карту. Я увидел Тронхейм на севере, у большого фиорда, примерно в двухстах сорока километрах от нас, а на юге — Осло и Копенгаген, где мы уже побывали. Но была еще одна ветка, на юго-востоке, пересекавшая границу с неизвестной территорией, которая была обозначена белым цветом на нашей норвежской карте. И поскольку я подумал, что там все другое, и решил, что Джейк выбрал бы Тронхейм, и поскольку мне было абсолютно все равно, я указал пальцем на эту ветку.