L - Лия Киргетова Страница 26

— Ужинать будешь?

— А что у нас на ужин? — чмок в щеку, (Отвернулась, чем она недовольна?)

— Вчерашний суп, можно сварить сосиски, ты купила хлеб? — (Дежурный поцелуй в щеку — торопливый, по касательной, зачем он? Когда мы в последний раз целовались по-настоящему? Так, чтоб дух захватывало, как в начале? Не помню. Когда мы в последний раз занимались любовью? Дня четыре назад? А, может, неделю… Да я, в общем-то, и не хочу ничего).

— Да, купила. В пакете в коридоре.

— Тащи сюда. — (Вот дурацкая привычка: пришла и поставила. Остальное — не ее дело. И вообще — все, что касается порядка в доме — не ее дело. Ваше величество зарабатывает деньги. Ей некогда! А я тут кто — бесплатная уборщица? Сейчас разденется, поест и завалится перед телевизором. Если я увижу на полу эти вечные носки, я завизжу! Неужели не убрать их в корзину! Нет, не буду портить себе настроение. Плевать! Пусть валяются на полу, раз ей не до пустяков).

— Что нового в Интернете? Что пишут девушки? — (Не понимаю, зачем она разместила анкету на сайте знакомств? Ей меня мало? Ищет запасные варианты? Или уже нашла?)

— Ничего. Ты ревнуешь? — (Так я и знала, что прицепится. Безобидный флирт, — все, что я делаю в лучшем случае, пусть поревнует, может обратит внимание на что-нибудь, кроме своей драгоценной персоны).

— Нет, это твое личное дело. — (Неужели ей не понятно, что, когда люди вместе, не стоит постоянно мелькать перед носом любимого вроде бы человека своей якобы невинной перепиской! Знаю я, что им всем нужно на этих сайтах! Достоевского они там обсуждают что ли? Теорию пассионарности Гумилева, угу. В чате. И фотографию зачем-то разместила одну из самых откровенных, майка и шортики — одно название. Я не для того покупала за бешеные бабки новогодний тур, чтобы она потом вывешивала на всеобщее обозрение свое загорелое тело. И, конечно же, исключительно для интеллектуальных бесед! Ищет!)

— О чем улыбаешься?

— О Достоевском, дорогая. Задумалась.

— Приятного аппетита.

— Спасибо.

Если бы можно было прибавить звук раз в двести, то тишина между ними гудела бы, как радиоактивный фон в эпицентре ядерного взрыва.

Кто избежал этого? Кто? И дело не в деталях: сайты знакомств, разбросанные носки, вялые поцелуи, вечерний телевизор, как спасение от необходимости чем-то занимать свое время…

Есть большая разница — кем быть любимым. Любящий может быть подозрительным, доверяющим, злым или добрым, внимательным или эгоистичным, способным на поступки или вообще не понимающим, что такое «придумать что-то, чтобы порадовать любимого человека». Никто не знает, что такое любовь. Возможно, с течением лет, кто-нибудь и поймет, что желание отдать самое лучшее, на что ты способна — это и есть любовь. Не получить то, чего недодали в детстве или в юности, не устроиться максимально комфортно в теплой норе, а быть счастливой и дать счастье. Быть собой и позволить близкому человеку то же самое. Ведь эгоизм — это не желание делать все по-своему, это желание, чтобы другой человек делал все по-твоему, в соответствии с твоими представлениями.

«Моя маленькая мисс». Когда-то в нежно-подростковом возрасте я услышала это стихотворение, которое так никогда и не попалось мне позднее. О том, что некий Он обещает своей «Маленькой мисс» беречь ее и любить, и отнести куда-то на руках, и от всех невзгод укрыть. В моем четырнадцатилетнем носу защипало тогда… Иногда с Женькой я чувствовала себя именно так: защищенной, очень любимой, в эти минуты моя внутренняя «Маленькая мисс» была счастлива безо всяких «но».

Иногда я думала о Кире, но только теперь эти мысли не были настолько значимыми, не проникали, как раньше, в сердце. Фю-ить — пролетела стрела, даже дротик, мимо, мимо. Кира? Ах, да. Ну и что? Надо же, я не думала о ней уже неделю! Неужели, иллюзия побеждена? А вот если бы сейчас, прямо сию секунду передо мной бы встал выбор: Кира или Женька? Интересно, я бы задумалась? Вряд ли. Наконец-то мое сердце занято кем-то другим, так активно, убедительно и решительно растолкавшим себе пространство, запихнув все мое прошлое в дальний уголок.

* * *

Некоторые пары все-таки успевают создать традиции, уникальные традиции счастья.

— Малышка, — Женька обнимает меня, спящую, как и полагается нормальному человеку в четыре часа утра. Мне снится сон, в который вплывает сначала шепот, потом ощущения от прикосновений. Это — традиция, будить меня в самый сладкий предрассветный час, я с огромным трудом выплываю из глубин сновидений (а кому, кроме любимого человека, можно такое простить?).

— Так здорово, что ты у меня есть. Я тебя люблю.

— И я тебя.

— Я сильнее.

— Угм, — несогласно мотаю головой по подушке. — Ты чего не спишь?

Со временем я перестала задавать этот вопрос: она не спит, чтобы сказать мне, что любит. Лучшая из причин. Иногда, чтобы и показать — как именно любит, что и в пятом часу утра прекрасно.

Потом она моментально засыпает, а я минут пятнадцать еще ворочаюсь, впрочем, радуясь тому, что я живу именно так, а не иначе. И секс. С ней не нужно было «заниматься сексом», в него просто падаешь, не думая, не «занимаясь», не make love, просто падаешь, как в бесконечный колодец с момента первого прикосновения. Не отделяя одно касание от другого, не сталкиваясь ни с одной мыслью на протяжении всего падения-полета…

Только с Женькой я оценила в полной мере определение счастья из старого советского кинофильма «Доживем до понедельника»: «счастье — это когда тебя понимают». Пускай, мы все с совершенно разных планет. Пусть фраза «трудности перевода», сопровождаемая пожатием плеч, стала в нашем доме расхожим определением мелких несостыковок и крупных ссор, но так редко кто-то способен искренне спросить у тебя: «Что с настроением?» «Тебя что-то беспокоит?» «Расскажи мне, что случилось?» И выслушать. И дать дельный совет, если понадобится.

И то, о чем я мечтала с детства: девочкина, возможно, мечта, понятная, скорее, женской душе, чем мужской — «правильно успокоить». Нервные, порой истеричные девочки — а кто видел иных? — редко нуждаются в долгих смыслокопательных дискуссиях, в ценных указаниях: «успокойся, потом поговорим» или «совершенно не понимаю, из-за чего сходить с ума». Также им не нравится, когда партнер уходит молчать в другую комнату, демонстративно закрывая за собой дверь, отгораживается компьютером, телевизором, агрессивным доказыванием собственной правоты, обвинительными нападками, выгулом собаки, приготовлением ужина или бурным сексом. Девочку нужно просто пожалеть. Плачущий человек требует только одного простого действия: подойти, обнять, сказать: «Не плачь, любимая, все будет хорошо, я тебе обещаю. Мы решим все проблемы вместе. Я тебя очень люблю. Слышишь? Ну?»

Этот алгоритм бесценен и эффективен, как никакой другой. Уже потом, гораздо позже, можно вытаскивать с полки и правоту, и дискуссии. Но не во время слез. Женька стала первым человеком в моей жизни, владеющим этим секретным знанием. Умеющей с расстроенным, всхлипывающим человеком разговаривать, как с восьмилетним ребенком.