36 рассказов - Джеффри Арчер Страница 26

— Когда я буду в Лондоне, — донеслось до меня сквозь треск помех на телефонной линии, — вы обязательно должны позавтракать со мной.

— Нет, — сказал я галантно, — это вы должны будете позавтракать со мною.

— Какая все-таки прелесть эти англичане, — услышал я в ответ.

Я не раз задумывался над тем, сколь часто американка, сказав англичанину подобного рода фразу, ухитряется потом выйти сухой из воды… Как бы то ни было, а все-таки не каждый день нам звонят жены кинорежиссеров — обладателей «Оскара».

— Обещаю, что свяжусь с вами, как только окажусь в Лондоне, — сказала она.

И сдержала свое слово, позвонив мне примерно полгода спустя из своего номера в отеле «Ритц» и сообщив, что с нетерпением ждет нашей встречи.

— Куда же мы пойдем? — спросил я и немедленно прикусил язык, сообразив, да только слишком поздно, что место встречи мне бы лучше было выбирать самому, поскольку в ответ она назвала один из самых шикарных лондонских ресторанов. И добавила беззаботно: «Понедельник, час дня. Я закажу столик — меня там знают». Ладно хоть при этом она не могла увидеть, как вытянулась моя физиономия.

В назначенный день я облачился в свой единственный приличный костюм, надел рубашку, которую приберегал именно для такого случая с прошлого Рождества, и выбрал галстук, который не выглядел так, будто бы им пользовались вместо брючного ремня. Затем я отправился в банк и попросил распечатку своего текущего счета. Кассир вручил мне листок бумаги, общий вид которого был куда более внушительным, чем итоговая сумма. Я внимательно изучал цифры с видом финансиста, обдумывающего важную операцию. Последняя строчка, напечатанная жирным шрифтом, свидетельствовала, что остаток на моем текущем счете составляет 37 фунтов и 63 пенса. Я решил взять наличными 37 фунтов, чтобы, как подобает истинному джентльмену, не превысить остаток счета, поскольку не сомневался, что управляющий моего банка также придерживается этих джентльменских взглядов. И отправился на встречу со своей заокеанской поклонницей.

Войдя в ресторан, я с неудовольствием отметил, что там слишком много официантов, а стулья уж слишком шикарны. Мебель, конечно, не едят, но весь этот шик, несомненно, включают в ваш счет. За угловым столиком на двоих сидела женщина, немолодая, но весьма элегантная. На ней была блузка из зеленовато-голубого крепдешина, а концы ее светлых волос были подкручены в стиле военных лет, который сейчас снова входит в моду. Это была, несомненно, моя американская почитательница, и она приветствовала меня, будто мы были знакомы всю жизнь. Перед ней уже стоял бокал, но я не стал заказывать себе аперитив, пояснив, что никогда не пью так рано (и добавив про себя: «Но начну пить, как только твой муженек сделает фильм по моему роману»).

Она не мешкая приступила к изложению последних голливудских сплетен, но не бросала имена небрежно, а произносила их с выражением, как бы декламируя; я тем временем прилежно поедал картофельную соломку из стоящей передо мной вазочки. Через несколько минут появился официант и вручил нам меню, кожаные обложки которых выглядели, несомненно, более внушительными, чем переплет моей книжки. Буквально от всего здесь несло чрезмерными роскошью и транжирством. Я открыл меню и с чувством ужаса просмотрел первый раздел: все производило подавляющее впечатление. Я не мог себе даже представить, что самые обычные продукты, закупленные сегодня утром на рынке Ковент-Гарден, в состоянии так подскочить в цене после их доставки сюда, в Мейфер, на расстояние двух миль. Я мог бы угостить ее буквально тем же самым, но за четверть цены, в своем любимом кафе, в каких-то полутораста шагах отсюда; ко всему прочему, этот ресторан был из тех, где меню с обозначением цен подают только тому, кто платит наличными.

Я принялся изучать длинный список французских названий, не будучи в силах отделаться от мысли, что толком не обедал вот уже в течение месяца и что сегодняшнее посещение ресторана, несомненно, увеличивает этот срок еще на несколько недель. После чего я припомнил состояние своего банковского счета и с грустью подумал, что мне, по всей видимости, придется дожидаться, пока литературный агент ухитрится протолкнуть мой роман в Исландии, прежде чем я смогу позволить себе приличный обед.

— Что вы будете есть? — спросил я галантно.

— Я вообще-то ем немного, — сообщила она, и я вздохнул с облегчением — преждевременным, как вскоре выяснилось, потому что «немного» вовсе не обязательно должно означать «недорого».

Она мило улыбнулась официанту, чей вид не оставлял сомнений, что уж у него-то нет никакого основания беспокоиться о своей следующей трапезе, и попросила ломтик копченой лососины, пару нежных бараньих котлеток. И, чуть поколебавшись, добавила: «А на гарнир — салат».

Я закончил изучение меню, уделяя внимание не столько названиям блюд, сколько ценам, и сказал фальшивым голосом:

— Я тоже ем немного. Возьму ваш фирменный салат — и достаточно.

Официант явно счел себя оскорбленным, но все же удалился с миром.

Она продолжила разговоры о Копполе и Преминджере, Аль Пачино и Роберте Редфорде, и еще о Грете Гарбо, с которой, можно подумать, они виделись чуть ли не каждый день. Впрочем, она проявила известный такт и, прервавшись на секунду, спросила меня, над чем я сейчас работаю. Вместо того чтобы ответить «над тем, как бы получше объяснить жене, что у нас на счету осталось всего 63 пенса», я принялся рассказывать о планах работы над следующим романом. Ее все это явно заинтересовало, но о муже — по-прежнему ни слова. Может, стоит самому заговорить на эту тему? Нет. Будет выглядеть слишком назойливо, вроде бы мне позарез нужны деньги.

Принесли еду — собственно говоря, принесли ее копченую лососину, и я сидел, молча наблюдая за тем, как она поглощает остатки моего банковского счета, а сам по кусочку отщипывал от булочки. Подняв глаза, я увидел нависающего надо мной официанта с картой вин.

— Как насчет вина? — спросил я, пожалуй, отчасти опрометчиво.

— Спасибо, пожалуй, не надо, — сказала она. Я улыбнулся — немного опережая события, потому что она добавила: «Ну, разве что немного. Белого, сухого…»

Официант вручил мне вторую книгу, на кожаном переплете которой были вытеснены золотые виноградные гроздья. Я открыл ее на той странице, где начинались полубутылки, объяснив моей гостье, что днем я не пью. Что до конкретного выбора, то я остановился на самом дешевом вине. Официант вернулся через минуту с большим серебряным ведром, полным колотого льда, в котором заказанная бутылочка выглядела жалкой утопленницей и, совсем как я, явно не чувствовала под собой дна. Младший официант убрал со стола, а другой официант подкатил к нашему столику тележку, на которой прибыли ее бараньи котлеты и мой фирменный салат. Тут же третий официант принес ее гарнир — роскошный салат, по виду больше всего остального заказа. У меня и духу не хватило бы предложить ей поменяться салатами.

Надо сказать правду: фирменный салат был очень хорош; хотя, если говорить всю правду, — нелегко получать удовольствие от еды и одновременно придумывать правдоподобное объяснение, с которым мне придется выступить, если сумма счета превысит 37 фунтов.