Боюсь тебя убить...Часть 1 - Лилия Сурина Страница 26

- Такая красивая… растрепанная и румяная. Будто только что мы с тобой и правда занимались любовью… - шепчет он, с жадностью вглядываясь в моё лицо, будто хочет запомнить его навсегда. – Ну чего ты? Я безумно рад, что ты приехала. Правда. Мы поговорили, теперь я успокоился. Все остальное неважно…

Не выдерживаю и кидаюсь ему на шею, стискиваю, сколько хватает сил.

- Напиши мне, как устроишься… слышишь? Я тебя люблю… всегда любила, и всегда буду… - мы так и стоим возле кровати на коленях, нежно целуя друг друга. Тоска выжигает душу, дышать больно.

- И я люблю… и всегда буду! Моя жена…

- Кит! Время! – снова стукает в дверь брат, я от неожиданности вздрагиваю, даже шагов не слышала.

- Да, слышу, - негромко отвечает брату Ники и поднимается с колен. Протягивает мне руку.

Пока Никита сбривает щетину, его брат поит меня чаем и раздумывает о чем-то.

- Юль, я попросить хотел, чтоб ты на пару дней осталась у нас, за мамой приглядела. Она наплакалась за эти дни, боюсь за нее, - наконец решается Стас на разговор.

- Да, я останусь. Никита тоже просил.

- Ох! Спасибо! – облегчение парня так очевидно, что и мне легче на душе. – Тогда пойдем, я покажу тебе всё.

Он ведет меня в прихожую, к телефону. Возле нового современного аппарата лежит большой блокнот, где красным записаны номера телефонов. Стас инструктирует меня, кого вызывать, если вдруг случится сердечный приступ у Елены Андреевны, а кому позвонить в случае простой консультации. Затем ведет меня обратно в кухню и открывает верхний шкафчик у окна, откуда просто жутко несет лекарствами. Дает мне исписанный лист.

- Это режим и дозировка лекарств. Маме без них нельзя совсем, а она постоянно забывает принимать их вовремя. Проследи, пожалуйста… - он снова умоляюще смотрит на меня.

- Стас… а потом? Мне придется уехать, самое большее через неделю… как она одна?

- Должна приехать Дашка, троюродная сестра, она приглядит. И да, если заявится отец, то ты на него внимания не обращай. Он только спит дома и снова уходит.

Из прихожей донесся тоскливый вой, переходящий в рыдания. Мы со Стасом переглянулись и бросились к месту истерики. Елена Андреевна повисла на Никите и причитала, гладила его по щеке. Будто не в армию провожала своих детей, а на войну.

- Ма! Ну хватит… Если сейчас не успокоишься, я «скорую» вызову. Тогда не сможешь проводить нас, - Никита не так ласков к матери, как Стас. Он не уговаривает ее, а строго произносит, и это имеет действие. Женщина умолкает, и тихонько всхлипывая, идет в сторону ванной.

Через полчаса приезжает Лёха на машине, и мы едем на сборный пункт. Всё будто во сне, мне не верится, что совсем скоро любимый уедет на два года, что я вообще здесь и провожаю его. Мы проходим в огромное здание военкомата, где собралась уйма народу. От шума и музыки закладывает уши, и голова начинает кружиться. Я подхожу к Елене Андреевне и обнимаю ее за плечи, понимая, что ей тяжелее всего сейчас.

- Юленька, ты лучше Никиту обними, два года не увидитесь теперь… ох-х-х… сыночки мои… - всхлипывает женщина и тянется к Стасу. Тот обнимает свою мать, а сам смотрит на меня.

Я беру руку Никиты и прижимаю ее к щеке. И он не выдерживает, обвивает меня руками, прижимает к себе.

- Юль, а у тебя нет сестры случайно? – спрашивает Стас и щурит один глаз. – Просто я видел девочку, похожую на тебя. Очень похожую. Давно.

- Нет. Я одна у бабушки. Больше нет родных. Если и есть где-то, какие родственники, то я о них не знаю. Бабушка не рассказывала, - придвинувшись к Ники, я запустила одну руку под его куртку сзади. Он поцеловал меня в макушку и крепче прижал к себе.

- А мама в Париже? – спросил он. Не верит, что мама у меня именно там.

- Да, моя мама живет в Париже. Но я никогда не видела ее… - посмотрела в хитрющие ореховые глаза, потом перевела взгляд на губы и с тоской вздохнула. Целых два года не видать мне поцелуев…

Будто услышав мои мысли, Ники немного отвел меня в сторону от родных и друзей, повернулся к ним спиной. Он расстегнул пуховик и впустил меня в него, прижав к своему телу. Ники был лишь в футболке, я чувствовала его горячее тело и волнующий мужской аромат. Обняла его за пояс, ладошками забралась под майку.

- Юль! – коротко шепнул он, и я подняла голову, чтобы выслушать то, что он скажет мне на прощание.

Но вместо слов он впился в мои губы. И тут же уменьшил натиск, видимо вспомнив о моей травме. Огладил языком мою нижнюю губу.

- Ники… неудобно, столько людей вокруг, - начала возмущаться я. Но Никита только рассмеялся.

- Да, людей много, но никому до нас и дела нет.

Я повертела головой. И правда, все заняты своими родными, кто-то рыдал, кто-то плясал под гармошку. Зал гудел, все прощались надолго, и никого не волновало, что происходит за мраморной колонной, где спрятались мы с Ники. Кроме одной злой особы в красном пальто. Та, которой Ники жаловался на меня в баре вечером. Она не сводила с нас глаз, с нервозностью размазывая по щекам слезы. Никита проследил за моим взглядом и нахмурился. А потом пальцем поддел мой подбородок и поднял моё лицо. Он демонстративно закрыл глаза и полностью отдался нашему поцелую.

Нежность и осторожность были в движениях его губ и языка, боялся навредить. Я наслаждалась вкусом малины и старалась запомнить каждую черточку на лице любимого. Чтоб хватило до того момента, как встретимся.

- Спасибо… - услышала я тихий бархатистый голос и открыла глаза. Не понимаю, за что благодарит. Ники поясняет:

– За то, что приехала. Я и не мечтал тебя увидеть уже.

Я снова оглядываюсь в поисках девушки, которая с ненавистью смотрела на меня. Ее нигде нет.

- Я и сама не мечтала… - обвиваю любимого за шею и сама уже приникаю к его устам.

Как гром среди ясного неба, из динамиков раздается марш «Прощание Славянки», и я почти подпрыгиваю от испуга. И в ту же секунду осознание – пора! Никита смотрит на меня с сожалением, сжимает мои руки, подносит к губам и целует.

- Всё Юляш…

Марш затихает, людская толпа волнуется, вскрики и плач, смех и частушки вспыхивают на минуту, а затем из динамиков раздаются команды. И все стихает. Начинают вызывать призывников по фамилии. Пока доходит очередь до братьев Филатовых, парни успевают со всеми попрощаться и обнять. А потом подбирают с мраморного пола спортивные сумки и уходят за ограждение. Никита почти не сводит с меня взгляда, и я смотрю прямо в его ясные ореховые глаза, боясь потерять непродолжительный зрительный контакт. По моим щекам текут слезы, которые я уже не в силах сдержать. Я тяну руки вслед любимому. Ники…

Домой возвращаемся опустошенные и заплаканные. Леха и еще пара друзей, помогают мне с Еленой Андреевной, которая мешком висит на руках парней. Я даже не уверена, что она в сознании до конца. Мы раздеваем ее, я капаю сердечные капли по написанной дозировке, заставляю женщину принять их. Потом укладываем на постель в ее спальне. Затем хозяйничаю в кухне, подогревая чайник и делая бутерброды, чтобы напоить чаем и накормить молчаливых друзей братьев Филатовых. Каждый из них завис на своих думах, помешивая чайной ложкой в разноцветных кружках.