Татуированные души - Аврора Гитри Страница 25

Человек в маске думает, как ему быть. Вернуться домой и ждать, когда труп наркоманки оживет? Спуститься на несколько ступеней и убедиться, что она уже не дышит? Или сбежать вниз по лестнице и бесшумно перешагнуть через препятствие?

Какое-то время он неподвижно стоит перед дверью, не зная, на что решиться. В конце концов он идет вперед. Он спустится на первую ступеньку и посмотрит, как будут разворачиваться события. И все само собой прояснится. Поневоле превратившись в канатоходца, он медленно отрывает шлепки от пола. Одну за другой. В начале лестницы он останавливается. Его обострившиеся до предела чувства не отмечают ни дыхания, ни движения. Только дождь стучит по жести.

Человек в маске спускается на одну ступеньку и застывает перед девушкой.

Ее веки закрыты.

Струйка слюны в уголке потрескавшихся губ. У трупа слюна не течет. Или течет? — думает он, чуть ниже склоняясь над наркоманкой. Человек в маске пытается посмотреть, поднимается ли ее грудь, но девушка засунула руку под мышку, и он видит только кусок почерневшей майки и грязную кожу. Она похудела, говорит себе человек, глядя на изогнутое, истончившееся запястье. И вены скоро лопнут, если уже не лопнули. Он склоняется еще ниже. Может быть, потормошить ее? Нет. Ее жизнь меня не касается. Смерть, кстати, тоже.

Он выпрямляется, собираясь, отведя взгляд, перешагнуть через девушку. И, потрясенный, застывает…

На него смотрят два красных глаза.

Такие глаза можно встретить только в аду.

Мужчина и подросток смотрят друг на друга.

Нежданная очная ставка.

— А-а-а-а-а-а… — мычит мертвая и хватает его за ногу.

Рот девушки открывается, обнажая мелкие зубы, испорченные отравой, которую она в себя впрыскивает. Внутренняя поверхность ее щек полыхает огнем цвета питахойи. Человек издает стон. Посланница теней тянет его за собой, увлекает в бездну. Если он позволит ей держаться за свою ногу, он, несомненно, свалится туда. Не впадать в панику. Он бросается вниз, спотыкаясь и едва не падая на нижних ступеньках. Вырываясь из цепких рук девочки, человек в маске толкает ее, и она, сплетая конечности, со стуком катится по лестнице. Он бежит, не оглядываясь, и выскакивает на улицу.

Дождь стучит по маске, сечет руки, пачкает брюки.

Добравшись до входа в Клонг Тоэй, музей металла, он останавливается. Гирлянды фар движутся вдоль бульвара. В этот час артерии Бангкока полностью забиты. Человек восстанавливает дыхание и продолжает бег. Ему нужно любой ценой избегать света, он должен, не привлекая к себе внимания, перебираться из тени в тень. Он инстинктивно находит дорогу, ведущую к дому палача. В его воображении образ татуированного вытесняет тягостная картина свернувшейся в клубок изможденной девочки. Но тут во рту появляется металлический привкус мести, которая течет по его жилам. Ноги шлепают по текущей по тротуарам реке в ритме воображаемых ударов.

Сладкая музыка. Реквием, предвещающий смерть.

Час близится.

Еще несколько метров, и он увидит почерневший от выхлопных газов дом, ряд вентиляторов, встроенных в кессон и предназначенных для освежения влажного воздуха в комнатах, привыкших принимать парочки на время.

Он быстро находит темный переулок. Состоящий из затопленных дождем лачуг.

Прислонившись к стене и отдышавшись, он понимает, что за ним кто-то шел. Он прижимается всем телом к перегородке, спрятавшейся от гнева небес под деревянную крышу, и устремляет глаза на дверь, ведущую в логово хищника и погруженную сейчас в темноту.

Тигр, конечно, ушел на охоту, на поиски новой жертвы. Пусть потешится напоследок, говорит себе человек. Скоро он уже никому не будет опасен. Человек улыбается под маской, думая о девушках и юношах, которых он спасет своим преступлением. Я подожду тебя здесь. Я буду терпелив. Если понадобится, я буду ждать всю ночь.

И словно в ответ на его мысли, из-за угла сои появляется фигурка, которая бежит по тротуару, торопясь укрыться от дождя.

Человек в маске узнает фигурку и застывает. Изогнутые линии тела, своеобразное покачивание бедер напоминают ему зажигательную музыку. Ему кажется, что он даже различает, несмотря на ночь, расстояние и завесу ливня, гордую и презрительную гримаску на ее лице. Когда она входит в подъезд и на нее падает мертвенный свет лампы, человек в маске понимает, что не ошибся.

Это именно она, та, что была главной в его прошлом, стряхивает зонт и оставляет после себя сладкий запах перечной мяты.