Стрела бога - Чинуа Ачебе Страница 24

Строительство новой дороги из Окпери во враждебное ему Умуаро, осуществлявшееся под руководством мистера Райта, вступило в завершающую стадию. Но закончить дорогу до наступления сезона дождей силами той партии оплачиваемых рабочих, которая трудится у него под началом, конечно, не удастся, прикидывал Райт. Он рассчитывал увеличить численность этой партии, но капитан Уинтерботтом заявил ему, что не только не станет санкционировать никаких дополнительных расходов, но даже рассматривает в настоящий момент вопрос о сокращении затрат, потому что кредиты, отпущенные в этом финансовом году на капитальное строительство, уже перерасходованы. Тогда Райт начал подумывать о снижении дневной платы рабочим с трех пенсов до двух. Но и эта мера не помогла бы увеличить численность работающих в достаточной степени. Даже уменьшение поденной платы вдвое не привело бы к желаемому результату, не говоря уж о том, что у него не хватило бы духу обойтись со своими рабочими так по-свински. Ведь он очень привязался к этой партии и знал ее вожаков по имени. Конечно, многие его работнички — отъявленные лодыри и понимают только строгое обращение. Но когда приноровишься к ним, они даже весьма занятны. Относятся к тебе с собачьей преданностью, а уж песни сочиняют — это что-то невероятное! В первый же день, как их подрядили и сказали им, сколько они будут получать, они придумали для себя рабочую песню. Их вожак запевал: «Лебула торо торо», а все остальные откликались: «В день», взмахивая в такт своими мачете или мотыгами. Это была чрезвычайно удачная, эффективная рабочая песня, и его рабочие распевали ее много дней:

Лебула торо торо

В день.

Лебула торо торо

В день.

Да еще к тому же пели ее отчасти по-английски!

И все-таки, если Райт собирался закончить дорогу до июня, ему не оставалось ничего другого, как прибегнуть к использованию бесплатной рабочей силы. Он обратился за соответствующим разрешением, и капитан Уинтерботтом, рассмотрев его просьбу, позволил сделать это. Сообщая в письме о своем разрешении, окружной комиссар указывал, что в соответствии с проводимой британской администрацией политикой этот метод может применяться лишь в совершенно исключительных обстоятельствах: «Нельзя изымать туземцев из-под действия афоризма: работник заслуживает своей платы».

Райт, которому пришлось пропутешествовать около пяти миль от своего лагеря дорожных строителей до Правительственной горки, чтобы получить этот ответ, пробежал письмо, скомкал его и сунул в карман своих шорт цвета хаки. Как все практики, он не питал никакого уважения к бюрократическим формальностям.

Когда руководителям Умуаро велели предоставить необходимую рабочую силу для строительства новой, широкой дороги белого человека, они посовещались между собой и решили отрядить на эту работу юношей двух возрастных групп, ожидающих посвящения в мужчины: старшей группы, которая именовала себя Отакагу, и младшей, получившей прозвище Омумава.

Эти две группы юношей плохо ладили между собой. Они постоянно ссорились, словно братья-погодки. Как рассказывали, юноши старшей группы, которые, достигнув совершеннолетия, взяли себе имя «Пожирающий подобно леопарду», преисполнились большим презрением к своим младшим братьям, когда те тоже достигли совершеннолетия два года спустя, и дали им прозвище Омумава, означавшее, что набедренную повязку мужчины, продеваемую между ног, они носят только для вида, так как она прикрывает ребячьи пипки. Шутка оказалась настолько удачной, что новой группе совершеннолетних так и не удалось закрепить за собой какое-нибудь более подходящее наименование. Они не могли простить этого юношам Отакагу, и встреча Омумава с Отакагу часто была подобна встрече огня с порохом. Поэтому обе группы старались по мере возможности держаться порознь; так же поступали они и на строительстве новой дороги белого человека. Мистер Райт просил у Умуаро работников всего лишь на два дня в неделю, и обе группы договорились, что будут работать поочередно по дням же. По этим дням белый человек оставлял без присмотра своих платных рабочих, из которых он успел сколотить дисциплинированную и достаточно умелую бригаду, и являлся надзирать за толпой бесплатных, но необученных работников из Умуаро.

Как знаток языка белого человека, плотник Мозес Уначукву, по возрасту годившийся юношам обеих групп в отцы, вызвался помочь организовать их и говорить с ними устами белого начальника. Поначалу мистер Райт отнесся к нему с недоверием, с каким относился ко всем цивилизованным туземцам, но вскоре он оценил его помощь и собирался даже выплатить ему небольшое вознаграждение по окончании строительства дороги. А тем временем авторитет Уначукву в Умуаро необычайно вырос. Одно дело утверждать, что ты умеешь говорить на языке белого человека, и совсем другое — действительно говорить на нем при свидетелях. Слух об этом распространился по всем шести деревням. Эзеулу не мог не сожалеть о том, что таким большим авторитетом пользуется житель Умуннеоры. Но вскоре и его сын, утешал себя он, будет окружен таким же, а то и большим почетом.

В следующий после праздника Тыквенных листьев день работать на строительстве новой дороги должны были молодые люди возрастной группы Отакагу. Второй сын Эзеулу Обика и его приятель Офоэду принадлежали как раз к этой группе. Но накануне они выпили такое количество пальмового вина, что продолжали спать, когда все прочие уже ушли на работу. Обика приплелся домой чуть ли не на рассвете, и мать с сестрой напрасно пытались растолкать его.

Вчера, когда Обика и Офоэду бражничали с тремя своими знакомыми на базарной площади, получилось так, что один из собутыльников бросил им вызов. Разговор зашел о том, сколько пальмового вина способен выпить человек с крепкой головой и сохранить при этом ясное сознание.

— Все зависит от того, какую пальму надрезать и кто ее надрезает, — заметил один из собеседников.

— Да-да, — подтвердил его друг по имени Мадука. — Все дело в том, какую пальму выбрать и кто сделает надрез.

— Это не имеет значения. Все зависит от того, кто пьет. Пожалуйста, выбирайте любую пальму в Умуаро и любого искусника приготовлять вино, — похвастался Офоэду, — и я все равно выдую столько, сколько в животе поместится, и пойду домой как ни в чем не бывало.

— Спору нет, есть пальмы, которые дают особенно хмельное вино, и есть такие искусники приготовлять его, которые превосходят всех прочих, но тому, кто умеет пить, все это нипочем, — поддержал приятеля Обика.

— А приходилось вам слышать о растущей в моей деревне пальме, которую называют Окпосалебо?

Обика и Офоэду ответили отрицательно.

— Тот, кто ничего не слыхал об Окпосалебо и все же считает, что он умеет пить, обманывает самого себя.

— Мадука верно говорит, — подхватил один из его односельчан. — Вино, приготовленное из сока этой пальмы, никогда не продают на базаре, и ни один человек не может выпить три полных рога этого вина и не напиться до бесчувствия.

— Окпосалебо — очень старая пальма. Ее называют Ссорящая Близких, потому что, выпив по два рога ее вина, родные братья начинают драться, словно они чужие друг другу.