Бюро находок - Зигфрид Ленц Страница 21

– Степная птица, – спросил он, – а как она называется?

– Эта степная птица предпочитает жить на болоте, но ее можно встретить и в степи, с самого края. Мы называем ее дупель, это разновидность бекаса.

– На нее охотятся? – спросила мать, и Лагутин ответил:

– Дупель считается у нас деликатесом.

– Ах, как чудесно! – воскликнула Барбара. – Деликатес, а помогает от боли, тогда этих птиц надо продавать в аптеках.

– Тут бы запротестовали все наши охотники, – улыбнулся Федор, – потому что охота на дупелей доставляет особое удовольствие.

Когда мать предложила всем выпить по рюмочке шерри, гость поднялся, приняв предложение за сигнал к окончанию чаепития. Он поблагодарил и попросил его извинить, поскольку ему нужно возвращаться в гостиницу, где его ждут книги, кроме того, он должен написать письмо домой и подготовиться к беседе с профессором Лебланком – руководителем научно-исследовательской программы. Барбара тоже поднялась и сказала:

– Я отвезу вас в гостиницу.

– Спасибо, не надо, – отказался Лагутин. – Я очень высоко ценю ваше предложение, но с удовольствием пройдусь пешком.

– «Адлер» находится далеко, вы заблудитесь.

– Нет-нет, не заблужусь, я хорошо ориентируюсь, – заверил Федор и, словно желая успокоить ее или продемонстрировать свою безошибочную память, с улыбкой перечислил две площади, которые ему предстояло пересечь, улицы, по которым надо было пройти, не забыв и набережную Принца Людольфа, носящую теперь имя Рихарда Фабиуса.

– Ну ладно, – сказала Барбара, – поехали, – и она покрутила ключами, словно пропеллером.

На прощание Лагутин поклонился матери. Генри он сказал:

– Шрамы – тоже трофеи, друг мой, это была зрелищная игра, желаю скорее поправиться.

И он последовал за Барбарой.

Генри с матерью хранили молчание, пока до них не донесся шум мотора, потом они выпили по рюмочке шерри, и Генри рассказал, как познакомился с Федором Лагутиным; бюро находок представлялось ему местом, где порой пересекаются людские судьбы, а сейчас ему даже казалось, что человек из Саратова только затем и потерял свои документы, чтобы они могли встретиться.

– Он мне очень симпатичен, – произнес Генри и добавил: – Я видел все его документы, мама, его университетский диплом, о таком можно только мечтать, однако при всех своих достоинствах он не придает им никакого значения.

– По нему видно, что он прибыл с Востока, с далекого-далекого Востока, – заметила мать.

– Не говори так, мама, – возразил Генри. – Когда у нас заводят речь о Востоке, имеют в виду что-то отсталое, жалкое, нуждающееся в снисхождении. А ведь кто теперь не знает, что и с Востока порой приходит что-то такое, чему мы тут можем лишь удивляться. Экзамен по математике, к примеру, Федор сдал на «отлично».

– Не пойми меня превратно, Генри, мне понравился твой новый друг, и я надеюсь еще не раз повидать его, но в данный момент меня волнуешь только ты и твое здоровье; приляг, пожалуйста, и постарайся отдохнуть.

Ханнес Хармс вытряхнул содержимое зеленого жестяного ящика на свой письменный стол и рассортировал по кучкам: блесны разной формы, «воблеры» и «пилькеры», красные, насаженные на крючки эластичные черви, отдельно положил набор «мух». Оценил поблескивающие, замысловатые искусственные приманки и не мог удержаться от улыбки: сомнений не было, все это богатое снаряжение принадлежало новичку, поскольку ни один уважающий себя рыбак не таскает на рыбалку половину ассортимента рыболовного магазина. Сам он обходился, когда удил в мутно-зеленом пруду гравийного карьера, парой блесен, а если охотился в заводи на сома, то тройным крючком и куском курятины.

– Вот, смотрите, господин Неф, – сказал он вошедшему и поздоровавшемуся с ним Генри, – здесь вы можете увидеть полное снаряжение рыболова, разумеется, абсолютного новичка.

– Тоже забыли? – спросил Генри.

– Да, конечно.

Хармс знал, что жестяной ящик был обнаружен в местном поезде, следовавшем из Ольденбурга, и догадывался, что принадлежал он начинающему рыболову, в первый раз отправившемуся на рыбалку, наверняка рано утром, чуть свет, а на обратном пути, сморенный рыбацкими радостями, рыболов, конечно же, проспал свою станцию.

– Со мной бы такого никогда не случилось, – заметил Генри и приготовился было разглагольствовать дальше, но тут его взгляд упал через стеклянную перегородку на Паулу, и по ее знакам и щелканью пальцев он сразу понял, что она пытается обратить на себя его внимание.

Перед ее письменным столом в непринужденной позе стоял мальчик и явно чего-то ожидал от нее. Мальчику было лет четырнадцать – пятнадцать, на нем была выцветшая джинсовая курточка, а на ногах парусиновые спортивные тапочки, давно утратившие свой первоначальный цвет. Генри извинился перед начальником и, следуя своему чутью, отправился к Пауле, без особой, впрочем, спешки. Он не проявил нетерпения или интереса и тогда, когда услышал, как Паула, обращаясь к мальчику, констатировала менторским тоном:

– Итак, ты должен забрать куклу, куклу своей сестры?

– Да, – подтвердил мальчик.

– И ты знаешь, в каком поезде она ее забыла?

– Они ездили в гости в Эмден, мама с сестрой. Поезд из Эмдена.

– Это был «Интерсити»?

– Был что?

– «Интерсити-экспресс»?

– Кукла была в поезде из Эмдена.

– И твоя фамилия Ботт?

– Да, Артур Ботт.

– Ты мне сказал, что хорошо знаешь, как выглядит кукла, и сразу бы узнал ее.

– Сестра часто брала ее с собой в постель.

– Моя сестра проделывала то же самое со своей куклой, – вмешался в разговор Генри, – мне это хорошо знакомо. Подожди-ка, по-моему, у нас есть то, что ты ищешь.

Он кивнул Пауле, попросив ее позвонить Маттесу и сообщить ему, что объявился владелец, потом сказал мальчишке:

– Я сейчас принесу тебе куклу, мы всегда рады избавиться от потерянных вещей.

Хотя Генри и заметил, что парень начал проявлять беспокойство, он вразвалочку отправился по проходу между рядами к той полке, где лежал десяток самых разных кукол, а сверху та самая Красная Шапочка, которую он сам так и окрестил, с прикрепленным к ней рукописным указанием. Генри оторвал записку и сунул ее себе в карман. Он расправил и разгладил кукольное платьице, бережно взял куклу в руки и прихватил еще одну, примерно такого же размера, в баварском национальном костюме, однако не пошел сразу к Пауле, а какое-то время наблюдал за ней и за мальчишкой. Паула пыталась звонить: вот она в сердцах ударила по рычагу, набрала номер, поднесла трубку к уху и недовольно покачала головой. Мальчик посматривал поверх ее головы на кабинет Хармса, потом в замешательстве взглянул на Бусмана (тот прошел мимо них, толкая перед собой тележку с зонтиками), ловко подхватил плавно слетевший со стола лист бумаги и положил его на пишущую машинку. Осознав, насколько срочно его ждут, Генри оставил свой пост меж стеллажей и понес кукол к Пауле, которая бережно приняла их и положила рядышком на письменный стол. Не поднимая головы, она скороговоркой проговорила: – Маттес не подходит к телефону, – затем она обратилась к мальчику: – Тебе придется еще кое-что подписать, квитанцию о получении, но сначала ты должен показать нам куклу твоей сестры. Ну, которая из этих?