Запуск разрешаю! - Станислав Новицкий Страница 20

— Стопроцентное попадание, — заверил помощник.

— Вот, скотина, насобачился.

— Животное. На ногах не держится, а говорит как настоящий Леонид Ильич.

— Так запиши его!

— Не дается, сволочь. Говорит, читать будет живьем. Утверждает, что противник фонограмм. Это, мол, изобретение буржуазного искусства, убивает творчество. А он — убежденный соцреалист и больше записываться не желает.

— То есть как не желает?

— Никак.

— Ладно. Я ему устрою. Он у меня узнает, что такое соцреализм, — пообещал первый. И тут же без перехода озабоченно глянул в глаза помощнику. — Думаешь, справится?

— Не сомневаюсь. Это настоящая русская актерская школа.

— Да брось ты! Какая школа! Дайте дожить до утра, и я вам покажу… Я вас…

— Так выпускать без записи? — уточнил помощник.

Секретарь колебался:

— Пусть читает. Но смотри у меня…

Секретарь, улыбнувшись членам президиума, вернулся на место. Шел внешнеполитический блок.

— Товарищи! — продолжал докладчик, — мы должны постоянно заботиться об укреплении нашей оборонной мощи, сохранять мир во всем мире и, если понадобится, дать такой отпор агрессорам, от которого они успокоились бы навсегда. — Зал зааплодировал. — Агрессивные силы во главе с империалистами США все время накаляют международную обстановку. Результатом сговора империалистов является агрессия Израиля против арабских стран и оккупация части территории ОАР, Сирии и Иордании. Трудящиеся города целиком и полностью поддерживают справедливую внешнюю политику нашего правительства…

В связи с обострением внешнеполитической обстановки секретарь сурово осмотрел зал, краешком глаза пытаясь разглядеть, что творится над балконом, за стеклом радиорубки.

Сначала там все шло довольно гладко. Уснувшего было Олега кое-как привели в чувство. К моменту внесения знамени и ордена ему вылили на голову ковш холодной воды, протерли волосы, открыли бутылку нарзана. В нужный момент, когда высокий гость начал прикреплять орден к знамени города, помощник дал отмашку. Текст Олег прочитал идеально. «Указом Президиума Верховного Совета СССР за успехи, достигнутые… (стандартный перечень достигнутых успехов)… орденом Ленина награждается город Шахтинск».

После этих слов, произнесенных лично Генеральным секретарем ЦК КПСС, весь зал поднялся в едином порыве. «Звучат громкие и продолжительные аплодисменты», — отметили в блокнотах газетные репортеры. Высокий московский гость прикрепил орден к знамени. Пожал руку первому секретарю. Специально обученные «шахтеры» с задних рядов трижды крикнули: «Слава! Слава! Слава!» Грянули фанфары. Аплодисменты перешли в овацию. Это подстегнуло Олега, как встряхивают сонную боевую лошадь сигналы военного горна. Чувствуя грандиозный успех у публики, он уже не мог остановиться.

— Поздравляю всех жителей города Шахтинска с этой высокой наградой родины! — сказал Леонид Ильич.

Овации усилились. Этот текст не был предусмотрен в Указе. Помощник секретаря горкома хотел забрать микрофон из рук оратора, но поддержка зала была столь ощутимой и бурной, что он не решился оборвать речь генерального секретаря в такую торжественную минуту. Олег, опьяненный небывалым успехом, продолжил:

— Поздравляю партийный комитет города Шахтинска и… — таких длинных пауз он еще не держал, — лично первого секретаря горкома партии Толкачева Григория Николаевича!

Опять овации. Дирижер военного оркестра взмахнул палочкой. Фанфары торжествовали. Представитель Москвы как-то настороженно взглянул на первого секретаря горкома, но все же еще раз вышел из-за стола и вторично пожал ему руку. Григорий Николаевич стоял посреди сцены бледный и растерянный. Зал гудел и аплодировал. Еще бы — сам Леонид Ильич лично поздравил Григория Николаевича! Какое счастье! Какая гордость! Какая радость!

Но что-то мешало хозяину города в полную силу наслаждаться триумфом. Он вяло улыбался, с опаской поглядывая вверх, в сторону радиорубки. Там высоко за стеклами Олег купался в аплодисментах.

Он свысока подмигнул виновнику торжества. Даже помахал рукой. Мол, знай наших. Это был первый внезапный, оглушительный успех за все годы службы в театре. О таком триумфе он и не мечтал. Каждое слово, любой призыв тотчас вызывали ответную реакцию. Надо было только найти и высказать правильные, нужные, добрые слова. Горящий взор Олега победоносно гулял по бушующему залу. Вдруг в конце второго ряда он заметил жену первого секретаря, служившую в управлении культуры. Она часто наведывалась в театр. Олег знал ее как хорошую, скромную труженицу, прекрасно выполняющую свои обязанности. Ему остро захотелось сделать ей что-то приятное.

— Поздравляю супругу первого секретаря — Толкачеву Анну Сергеевну! — тепло, задушевно, по-отечески сказал в микрофон Леонид Ильич.

Первый секретарь в одночасье прибавил лет десять. Лицо осунулось, ноги подкосились. И лишь глаза, поднятые кверху, обещали Олегу либо страшную казнь, либо несметные награды, если он наконец-то заткнется. Но оратора уже было не испугать, не соблазнить, не остановить.

— Сестры, матери, жены! Спутницы жизни, поддержим мужей, сыновей, братьев в борьбе за черное золото! — торжественно вещал Леонид Ильич. — Да здравствуют шахтеры — ум, честь и совесть нашей эпохи!

Аплодисменты стихли. Зал замер.

— Да, шахтеры! А не ваша сраная партия! И я, как генеральный секретарь, на этом настаиваю, — начал с кем-то полемизировать Леонид Ильич.

Потом послышались странные звуки. Складывалось впечатление, что кто-то ударил генерального секретаря по лицу. Вдруг и сам он заорал не своим голосом:

— Не трогайте микрофон, сволочи! — В радиорубке метались зловещие тени в милицейской форме. — Куда вы меня тащите?

— Заткнись! — крикнул кто-то руководителю государства. Слышались тяжелые и резкие удары.

Публика замерла в недоумении. Президиум спешно покидал сцену.

— Дорогой Леонид Ильич так просто не сдается!

Эхом по залу раздался треск падающей мебели и звон битого стекла. Олега не так легко было завалить.

— Дорогие товарищи! — сипло прокричал Леонид Ильич. — Подробности сегодняшнего вечера слушайте в ночном выпуске радиостанции «Голос Америки» из Вашингтона!

Это были заключительные слова торжественного заседания. После этого оно самозакрылось. Впервые за много лет обошлись без гимна.

Вскоре первый секретарь был снят с должности и переведен в другой район начальником управления сельского хозяйства. Олег Камышин отсидел пятнадцать суток за хулиганство. Был исключен из партии. Уволен из театра. После этого уехал на Север. И тридцать лет работал на областном телевидении. Осветителем.

Цензура

Как известно, торжество свободной прессы в Советском Союзе широко отмечалось 5 мая. Это был исторический день выхода первого номера газеты «Правда». Накануне в редакциях газет, радио, телевидения повсеместно шли собрания. На свой праздник свободные журналисты обязательно звали работников цензуры. Вот и к нам в студию телевидения приехал начальник Обллита (главный областной цензор) Игорь Иванович Телов. Редактор студии Фрайман лично встретил его у входа в телецентр. Учтиво провел в зал. Любезно усадил в центр небольшого президиума.