Джентльмены - Клас Эстергрен Страница 19

Удрученный, но оттого не менее прозорливый Генри предвидел, что в тот день дела не пойдут как по маслу, но знал, что нападение — лучшая защита. Мы не собирались вешать нос и решили увенчать эту пятницу — а заодно и всю неделю, — дансингом. План был отличный.

Здесь нас не могли подстерегать неприятности. Побросав вещи в спортивные сумки, мы поехали к Хурнстуллю, на улицу Лонгхольмсгатан, в спортклуб «Европа». Поскольку дело было вечером в пятницу, никто из парней особо не усердствовал — кроме Гринго.

— Привет, девчонки! — как обычно, гаркнул Генри.

Все, кроме некоронованного короля Гринго, поздоровались с нами, а Виллис вышел из своего «офиса», чтобы поболтать о матче между Али и Спинксом. На эту тему он мог говорить часами, излагая собственную теорию относительно тактики Али и сравнивая его с Джо Луисом, который в сорок девятом году покинул ринг непобежденным — других вариантов у Али в нынешнем положении не было.

Гринго же был в самом воинственном расположении духа. Этот жеребчик спарринговал с Хуаном, которому требовалась жесткая тренировка перед надвигающимся матчем.

— Тише, тише! — кричал Виллис. — Потише, Гринго! Хуану нужно приличное лицо к понедельнику! Побереги порох!

Гринго был минимум на десять кило тяжелее изящного югослава, похожего на испанца. Кроме того, у жеребчика был жесткий правый хук, который ему не позволялось использовать во время спарринга. Это было настоящее орудие убийства, в свое время погасившее двадцать пять боксеров.

В тот день все располагало к реваншу. Гринго вызывал Генри на ринг, и Морган не мог отказаться. Он пробормотал что-то о дурной форме, ведь в последнее время не особо много тренировался, будучи занят другими делами — как он вечно пояснял Виллису, — но мальчишки уже сбежались. И Генри досталось, и немало. Гринго по-настоящему завелся и сразу пошел в атаку. Генри избежал травм лишь благодаря старым навыкам.

После двух раундов Генри сдался. Я ожидал, что это окончательно сломит его, учитывая все неудачи дня. Но опасения мои оказались напрасными. Генри пришел в отличное настроение, хотя все тело его наверняка болело от правых хуков Гринго, не оставлявших на противнике живого места.

— Спасибо, Гринго! — Генри протянул ему красную пятерню. — Ты из меня дьявола выколотил.

Гринго, чрезвычайно довольный реваншем, одарил Генри рукопожатием и улыбкой.

Проведя пару часов в «Европе», мы отправились домой, зайдя по дороге в винный магазин. Там купили пару бутылок вина, цыпленка-гриль и крупный картофель для запекания.

Когда мы добрались до дома, там было уже темно и мрачно. Огромная квартира и днем могла казаться мрачноватой, а в сумерках, пустынная и безмолвная, она напоминала средневековый замок. Приходилось здесь и там зажигать множество маленьких ламп, чтобы прогнать этот печальный полумрак.

— В этой квартире вечно таится ночь, — говорил Генри. — Стоит лишь задернуть шторы и включить воображение, и ночь здесь.

Голос его звучал беспокойно, невесело.

Вечер удался на славу. После ужина мы принялись чистить перышки, готовясь к веселью.

— Надо побриться, — сказал Генри. — Навести красоту. Это много значит…

Мы побрились со всей тщательностью. Генри всегда превращал повседневные процедуры в обстоятельное действо, исполненное утонченности и изящества. Речь шла об Искусстве Приготовления Еды, Искусстве Уборки и Искусстве Бритья. Наблюдать за Генри, который брился с мылом, кисточкой, опасной бритвой и ремнем для правки, было одно удовольствие.

Затем настала пора выбирать костюмы для «конфирмации». Генри достал темную фланелевую вещицу, а я — черную магическую и дополнил ее удавкой из коллекции Генри, добившись неплохого эффекта.

Генри постановил, что мы отправимся в «Балдакинен». По его мнению, это было неплохое место. Я не знал, каковы наши шансы, но Генри уверял, что проблем не будет.

— В Колонном зале умные, опытные девчонки. Они любого возьмут в оборот. Не волнуйся.

Мы поехали на метро к Центральному вокзалу, дошли по улице Васагатан до площади Норра Банторгет и вовремя оказались в «Балдакинен». Мне не стоило волноваться, уверял Генри — я и не волновался. Мы были в отличной форме, ноги так и рвались на танцпол, едва заслышав ритм.

Нам достался неплохой столик посреди толпы, и мы заказали виски.

— Мы это заслужили, Класа, — сказал Генри, закуривая — его жесты были преувеличенно элегантны. — Итог хорошей трудовой недели.

— Я славно поработал, — согласился я. — Минимум двадцать пять страниц.

— У меня тоже неплохо идет, — отозвался Генри. — Удачно ты ко мне переехал, правда? Все как по маслу.

— Конечно, — снова согласился я. — Мне никогда так хорошо не жилось.

— Осторожней, малыш! — Генри вдруг слегка пнул меня под столом. — Скоро белый танец. Тебя пригласит черноволосая дама лет сорока в голубом платье «чарльстон».

— С ума сошел!

— Не оборачивайся, — сказал Генри. — Ни за что не оборачивайся. Она выследила тебя, как овечку. Ты ее добыча. Скоро она вонзит в тебя свои когти. Обещаю! Спорим на пятьдесят крон.

— Отлично! — согласился я. — По рукам.

— Настоящая красотка, вот увидишь.

Мы чокнулись виски и огляделись по сторонам.

— Вот черт, гляди-ка. Похоже, тебе повезло. Она уже отшила какого-то жирного бухгалтера. Только тебя и поджидает! Что, интересно, достанется мне. Я слишком стар, чтобы надеяться на белый танец.

Меня одолело любопытство, и мне пришлось притвориться, что у меня затекла шея, чтобы увидеть даму в голубом платье чарльстон. Она и вправду бросила на меня пронзительный темный взгляд — и действительно была очень элегантна. Дама улыбнулась мне, а Генри снова поддел меня под столом.

— Пятьдесят крон! — самодовольно пробормотал он.

Оркестр выдавал ровные и уверенные такты, народ радостно скакал по танцполу. Я немного нервничал, потому что довольно давно не танцевал. Генри включил радар, исследуя дам в зале. Выбор был невелик — привлекательных девушек уже застолбили напористые коммерсанты в клетчатых пиджаках и галстуках, завязанных такими огромными узлами, что казалось, будто каждый прижал подбородком огромную булку.

Я и не понял, когда наступил белый танец. Лишь почувствовав прикосновение к своему плечу, я обернулся и увидел черноволосую даму в голубом платье чарльстон.

— Потанцуем? — только и произнесла она.

— Если смогу, — ответил я, чувствуя, как назойливая нога Генри снова пинает меня под столом. — Надеюсь, танец действительно медленный.

К счастью, оркестр заиграл протяжную песню про «любовь — сердца кровь», солист пел, как водится, в нос, картавя и утрируя открытые гласные в самые драматические моменты. Похоже, все солисты популярных групп пели на каком-то особом уродливом диалекте шведского, который культивировался в хит-парадах танцевальной музыки. Я не мог удержаться от смеха, слыша эти картавые «р» и уродливые «э», и моя партнерша, разумеется, поинтересовалась, над чем это я смеюсь. Я объяснил, но она не разделила моего веселья.