Большая охота на акул - Хантер С. Томпсон Страница 177

Судьба Оскара до сих пор остается загадкой, но всякий раз, когда кажется, что его дело наконец закрыто, происходит что-то, возрождающее его к жизни. Нечто подобное случилось совсем недавно, ворвавшись в мою жизнь бурей хаоса, основательно исказившей мое ощущение времени. Нервы у меня до сих пор ни к черту, поэтому лучше залечь и подождать, пока она уляжется.

Крутой тип грядет… Странные вести из Кокосовой рощи… Убийство, безумие и битва в заливе Бискейн… Гибель яхты-«сигареты» и взаимонепонимание на сорок восемь тысяч долларов. Res Ipsa Loquitor*…

* Доказательства говорят сами за себя – (лат).

Сипуха размером с чау-чау прикончила двух моих павлинов на веранде. Окружной прокурор натравил на меня копов за помехи рабочим, выводившим желтые полосы на Вуди-Крик-роуд. Помощники шерифа конфисковали и сломали антикварный, приводящийся в действие воротом арбалет, который мне прислал Стедман, и некто из Майами по фамилии Дрейк полчаса требовал в «Джероме» номер моего телефона у барменов, утверждая, дескать, что должен сообщить мне нечто абсурдное.

Потом вернулась из магазина Сэнди с почтой и последним выпуском Newsweek, а в нем оказалась фотография, на которой Кэролайн Кеннеди выкатывает Дженна из дверей дома Элейн в коляске со стеклянным верхом по спецзаказу от «Нейман-Маркус». Сэнди сперва его даже не узнала, она решила, что это снимок Кэролайн и Беллы Абцуга во время предвыборной кампании.

Рассматривать снимки мы вышли на веранду, где побольше света, но меня на мгновение ослепило солнце, и тут на подъездную дорожку с ревом влетел Том Бентон на своей «880 хаскаварне» и, когда увидел статью в Newsweek (ну, вы знаете Тома и его глаз художника), сказал:

– Черт меня побери, это же Дженн! Только посмотрите на его улыбку! Ух ты! И посмотрите, что он с волосами сделал. А какие зубы! Неудивительно, что он перебрался в Нью-Йорк.

Бентон стащил с себя кожаные перчатки. Он гонял по проселкам через пастбища у себя за домом, искал беглого медведя, который на прошлой неделе оторвал крышу с его джипа и загрыз его мула.

– Хочу шарахнуть его тазером и привязать к дереву, чтобы потом вернуться.

– Вернуться? Том кивнул.

– Это детеныш гризли, которого Нунен выпустил перед отъездом. Ему сейчас года полтора, и он совсем распоясался.

– В задницу тазер, – сказал я. – Дальше пятнадцати футов от него толку ноль. Нам понадобится М-79 и гранаты со «слезогонкой», а вниз потащим его джипом.

– Нет, – возразил он. – Я хочу загрузить его в фургон и отвезти в город. Подогнать фургон задним ходом к заднему входу в ресторан, где обедают адвокаты. Медведь им понравится.

– Замечательно. Пристрелишь его в отдельном зале, где проходят ланчи Ассоциации юристов. Или скормишь ему ведро кислоты с сырым мясом и отвезешь в город на совещание.

Бентон было рассмеялся, но замолк и, сунув руку в карман, достал небольшой конверт.

– Кстати, о юристах. Я едва не забыл. В городе какой-то тип из Майами говорит, что у него для тебя весточка. От Оскара.

Поморщившись, я отступил на шаг.

– Что? Кто?

– Вот именно. Оскар Акоста, Бурый Бизон. – Том тряхнул головой. – Тип престранную байку рассказал. Настолько странную, что даже не уверен, стоит ли тебе ее передавать.

– Знаю я эти истории, – сказал я. – Черт, да я большую их часть сам сочинил, а кроме того, Оскар мертв.

Открыв два пива, Том протянул одну бутылку мне.

– Если верить этому Дрейку, то нет. Он говорит, Оскара едва не убили два месяца назад во Флориде. Однажды ночью он с другом поехал прокатиться на яхте Дрейка до Бимини, а на обратном пути на них напали в море. Друг Оскара был убит, гоночная яхта Дрейка за сорок восемь косых всмятку. Дрейк сказал, дыр от пуль в ней было столько, что она потом затонула.

– Чушь. Это невозможно. Он пожал плечами.

– Солхейм так и сказал. Но вчера вечером он долго болтал с Дрейком и теперь говорит, что парень не ошибается. У него даже фотка есть.

Тут я вдруг вспомнил про конверт, который все еще держал в руке. "

– Давай посмотрим, – сказал я, отрывая край.

Внутри была бумажная обложка от книги, сложенная пополам. Суперобложка «Автобиографии Бурого Бизона» Оскара с фотографией автора спереди и запиской сзади: «Привет, Томпсон. Позвони, пожалуйста, как только сможешь. Очень срочно. У Акосты, возможно, большие проблемы. ФЕДЕРАЛЫ. Времени мало. Позвони мне в отель „Джером“, номер триста пятьдесят три. Спасибо, Дрейк».

– Господи Иисусе, – пробормотал я. – Я-то ему зачем, черт побери?

– Он разыскивает Оскара, – ответил Бентон. – И береговая охрана тоже, и агентство по борьбе с наркотиками, и ФБР, и половина копов Майами.

– Ну и что? Оскар уже два года как мертв. Том покачал головой.

– Нет, Дрейк говорит, он все еще ошивается во Флориде и соседних штатах, перепродает белый порошок большими партиями.

– Сомневаюсь.

– А Дрейк нет, и он намерен сдать Оскара, если тот не заплатит ему за яхту. Он хочет сорок штук и говорит, мол, знает, что у Оскара есть деньги.

– Фигня, – отозвался я. – Надо бы запереть сволочь за шантаж.

Том опять пожал плечами.

– Это еще не все. Ты еще конца не слышал. Дрейк не про наркотики говорит, а про убийство.

– Убийство?

– Ага. Дрейк утверждает, что после того нападения полиция нашла целых три тела и у двух не хватало голов. Оскар проехался на «сигарете» прямо по катеру «Бостон вейлер» с двумя людьми на борту.

С секунду я мог только смотреть на него, потом тяжело рухнул на диван.

– Господи Боже мой! Давай-ка с самого начала. Кажется, я что-то пропустил.

Лучше потерять, чем найти.

Клемент Робинзон

Вот уж точно.

Нижеследующую историю Бентон услышал от Майка Солхейма, а тот – в более полном варианте от совершенно незнакомого ему человека, назвавшегося Дрейком. Дрейк приехал в Аспене, разыскивая меня, так как считал, что я могу вывести его на Оскара Акосту: однажды вечером прошлого лета «мертвец» объявился на пороге дома Дрейка в Кокосовой роще и предложил пять штук наличными за полночную поездку в Бимини и назад на новой гоночной яхте Дрейка, если хозяин не будет задавать лишних вопросов.

Трудно себе представить, чтобы ветеран контрабанды наркотиков, вроде Дрейка, недопонял подобное бизнес-предложение. Есть лишь две возможные причины, почему вообще держат гоночную яхту с тридцатипятифутовым фиброглассовым корпусом в форме пули и с двумя моторами на триста семьдесят лошадиных сил. Одна – участие и победа в гонках в открытом море на скорости до 90.555 миль в час (нынешний мировой рекорд, установленный Мировой чемпионской гоночной командой корпорации «Сигарета» в 1976 г.). Вторая – почти бесценный мир в душе, который нисходит, когда ведешь дела с яхты, способной обогнать все, что береговая охрана США может спустить на воду.