Синдикат - Дина Рубина Страница 17

— рассылка материалов «Народного университета»Пожарского;

— рассылка национальной русской партии Украины опритеснениях, творимых украинскими националистами;

— рассылка Чеченского Союза борьбы с оккупацией;

— рассылка Панславянского Союза борьбы с засильемамерикано-сионистского спрута;

— приглашение от Гройса явиться на банкет, посвященныйучреждению Фонда Объединенных Еврейских Конгрессов;

— приказ по департаменту Кадровой политики обувольнении Анат Крачковски и немедленном ее отзыве в Иерусалим;

— приказ по департаменту Кадровой политики овосстановлении Анат Крачковски в должности и продлении ее деятельности на тримесяца, в связи с отсутствием достойной замены.

…Раскапывание завалов электронной почты прерывалосьпулеметной очередью звонков. Я уворачивалась, как могла. Наконец поняла, что,не обучив своих ребят отчаянно и артистично врать, я буду погребена под лавинойпосетителей, просителей, представителей и учредителей…

Весьма скоро мы выработали несколько нехитрых приемов.

Тот, на кого выходил очередной, жаждущий моей крови,проситель, аккуратно и вежливо говорил, на всякий случай:

— Она на совещании, а кто ее спрашивает? Одну минутку,я выясню — сможет ли она отвлечься.

Затем, на цыпочках вкравшись в мой кабинет:

— Там этот старикан, с проектом пирамиды-усыпальницыРабина.

Или:

— …помните, дама, которая новый гимн Израиля пишет?

Или:

— …Лившиц, насчет генетической перелицовки палестинцев…

Я молча махала руками, хваталась за голову, закатывалаглаза, и Костян или Маша, или Женя удалялись также на цыпочках:

— К сожалению, она на совещании у начальства по оченьважному вопросу…

Но, бывало, меня заставали врасплох — когда понеосторожности я брала трубку сама.

Так напал на меня старикан, архитектор из Одессы.

Восьмидесятипятилетний могикан, — к моему изумлению, онпродрался через колючую проволоку и минные поля нашей охраны и приволокнесколько папок со своими проектами. Одна из них — огромная, из похожего нафанеру картона, долго не открывалась, он пыхтел, развязывал тесемки, попутнозахлебываясь торопливыми объяснениями, кашляя, задыхаясь, впрыскивая в рот дозыингалятора. Я, сама астматик, терпеливо и сострадательно все это пережидала.

Наконец, во всю ширь письменного стола передо мнойраспахнулся павильон ВДНХ, украшенный звездой Давида.

— Что это? — спросила я, имитируя неподдельныйинтерес.

— Проект Третьего Храма на горе Сион, — проговорилон гордо. — Ищу спонсора.

— Строить? — кротко спросила я, не веря ушамсвоим.

— Пока нет! Издать альбом.

Правильно, что евреи установили запрет на изображение,подумала я. Знали своих.

Затем он долго демонстрировал коллажи, которые настрогал ввеликом множестве. Иные я даже помню: лодка, вроде индейской пироги, в которойв затылочек друг другу сидят на веслах десять мужчин…

— Тур Хейердал на «Кон-Тики»? — поинтересоваласья.

Он пояснил, что это — аллегория: предводители десятипотерянных израилевых колен плывут, устремленные в неизвестное будущее…

— А их разве по воде гнали? — удивилась я.

Он повторил невозмутимо:

— Это же аллегория…

На другом коллаже Главный раввин России Манфред Колотушкин иГлавный раввин России Залман Козлоброд — смертельные враги в жизни — уходили,обнявшись, светлой дорогой к Храму, который стоял на горе Сион и сиял, какгигантская новогодняя елка. А там, наверху, раскрыв братские объятья, их ждалуже третий Главный раввин России, щадист Мотя Гармидер, которого ни тот нидругой, доведись им, не то что к Храму — к бане близко бы не подпустили…

Наконец, на третьем коллаже — Главный раввин России ЗалманКозлоброд крепко обнял, вернее, вцепился в каменные Скрижали завета.Создавалось впечатление, что он только что получил их в вечное пользованиенеподалеку от своего поместья в Лефортово и, — в отличие от Моисея, —боится нечаянно разбить…

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .