Домино - Росс Кинг Страница 14

— Как постигла она искусство обращаться со светом и цветом, — ухмыльнулся Топпи, — с красками и кремами, примочками и притирками! Она творит настоящие шедевры! Хочешь, я расскажу о секретах ее искусства? Рябины на щеках и шее она скрывает при помощи ртутной воды и толстого слоя свинцовых и перламутровых белил. Пробковые шарики придают объем щекам, провалившимся по причине жестокого венерического недуга. Ее природные брови выщипаны без остатка и замещены кусочками мышиной шкурки; того же происхождения мушка налеплена на пятно, уродующее подбородок. Свинцовый сурик, смешанный с кармином и киноварью, придает здоровый румянец воспаленному лицу и зажигает очаровательным любовным огнем глаза, подслеповатые и бесцветные. Она плешива, как Цезарь, но что с того? Глянцевую макушку скрывает обильная масса фальшивых волос, высота и прочность прически обеспечивается густой пастой из бараньего нутряного жира, свиного и свечного сала; сверху это сооружение припудрено мелкой мукой и сбрызнуто, как и вся красотка, одеколоном. Если размотать ленту, прикрепленную к верхушке прически, она протянется от жилища этой дамы на Хановер-Сквер до дома ее модистки на Бонд-стрит.

— Вглядись в нее хорошенько, — самодовольно подмигнул Топпи напоследок, обращая к даме спину. — Как всякий живописный шедевр, она вскорости покроется трещинами и поблекнет, поэтому, Джордж, спеши воспользоваться случаем.

Я отказался одобрить подобные обыкновения и добавил, что если дамы обращаются к прекрасному искусству живописи с единственной целью состряпать подделку, то пусть бы не касались его вовсе. Более того, в отношении собственной наружности я тоже не желал подправлять созданное матерью-природой, будучи достаточно привлекательным молодым человеком и без мушек и накладных икр. И когда я гляделся в витрину сырной лавки, мысль, что мною могла заинтересоваться такая красавица, как леди Боклер, показалась мне не столь уж невероятной.

Визитная карточка леди Боклер (которую я упоенно рассматривал уже раз сто) указывала адрес вблизи церкви Сент-Джайлз-ин-зе-Филдз. Добравшись до Сент-Джайлз-Хай-стрит, я усомнился в том, что мне следовало выряжаться столь нарочито, так как район этот никак нельзя было назвать фешенебельным. За углом я обнаружил совершенное подобие «Переулка Джина», изображенного мистером Хогартом. На левой стороне улицы стояло заведение, торговавшее (если меня не обманули манеры его хозяина) товарами не вполне благонадежного свойства. Когда я проходил мимо, из узкой двери с шумом вывалилось двое парней, причем один пытался бутылкой раскроить другому череп. Пострадавший, весь в крови, тут же вернул должок своей собственной бутылкой, но затем, не желая как будто длить это выяснение отношений, бросился бежать и по дороге задел меня плечом. Его противник тяжело опустился на мостовую, извлек из кармана еще одну бутылку и в одиночестве отметил возлиянием свою викторию.

Правая сторона имела вид ничуть не более приглядный. Дабы отдалиться от чреватой неприятностями питейной лавки, откуда появлялись все новые драчуны, я быстро пересек улицу, перепрыгнув в ее середине через водосточную канаву, которая была засорена соломой и навозом. Этот мой поступок взбудоражил трех юных леди в алых юбках, праздно сидевших у окон в довольно убогом домишке, под стены которого меня случайно занесло. Одна из них осведомилась мелодичным голоском, куда я иду, и, получив ответ, с нежнейшей улыбкой предположила, что нужная мне леди как раз здесь и обитает.

— Нет-нет, не может быть, — ответил я, поскольку повторная справка по carte-de-visite, а кроме того, жалкий вид здания заставили меня усомниться в ее словах. Но, к моему немалому удивлению, их подхватила дама в другом окне, которая пригласила меня войти, «чтобы самому поискать». Тем временем она небрежно расстегнула две верхние пуговицы алой юбки и, томно облизывая кончиком языка свои карминные губы, смерила меня бесстыдным взглядом.

Я отклонил предложение этой леди, вежливо уверив ее, что они с приятельницей ошибаются, но в ответ на меня пролился поток суровых упреков, и мне пришлось при ретираде прикрыть уши руками, дабы уберечь свой слух от бранных слов, какими они меня поносили.

«Странно, — думал я про себя (ибо никогда прежде не слышал подобных слов от леди), — просто поразительно, до чего же чудовищные проклятия извергаются из уст прекрасных и нежных созданий!»

Жилище леди Боклер, когда я наконец его достиг, не оправдало моих ожиданий, основанных на карточке с надписью золотыми буквами. Не получи я эту карточку из собственных рук леди Боклер, я бы не поверил, что она может здесь обитать, поскольку здание, у которого я остановился, выглядело еще непритязательней, чем дом на Сент-Олбанз-стрит, и немногим лучше неприглядной развалюхи трех дам в алых юбках. Без сомнения, это было не место для леди, тем более претендующей на родство с лордом У***. Из крохотных окошек свисали кипы мокрого белья, причем часть его была развешена на веревках, пересекавших узкую улицу и нагруженных также простынями и скатертями соседей напротив. Большая часть труб была повалена ураганом или иной природной силой, и черный дым вытекал из них наклонно, большими неровными клубами.

У дверей устроились на отдых две дурно пахнувшие личности, и мне, чтобы добраться до цели, пришлось через них переступить. К счастью, дверь открылась незамедлительно, и меня провела внутрь женщина, которую я вначале принял за горничную, но потом узнал, что это хозяйка дома. Наружность этой дамы (лет, наверное, пятидесяти) не радовала глаз, а передник и чепец вполне могли быть позаимствованы у простертых на ее крыльце фигур. Однако мое пестрое оперение она оглядела с любезной улыбкой и поздоровалась куда приветливей, чем большинство обитателей этого огромного города.

Несмотря на свою немалую толщину и одышку, эта добродушная леди проворно поднялась со мной по темной лестнице на третий этаж и провела меня в почти такую же темную комнату. А там, на высоком стуле для чтения, восседала все такая же великолепная леди Боклер — царившее внизу, на улице, убожество на ней почему-то никак не сказалось.

— Мистер Котли, — произнесла она весело, — очень рада вас видеть.