Почему маму всё достало - Джилл Симс Страница 14

– Что-то смутно припоминаю. А вот я точно умру без единой любящей души рядом, одна в этой сырой хижине, с плесенью на стенах, там-сям развешанными картинками, а стая терьеров сглодает мой труп. Я уже вижу, что розочки вокруг дверей – это не розы, а всего лишь дикий шиповник.

– Ну тогда, может быть, самое время вернуться назад в игру? – предложил Колин.

– Назад в большой спорт, как говорится, – добавил Сэм, хитро подмигнув.

– Спорт? Игра? – повторила я в замешательстве. – О чем это вы? Считаете, мне надо вернуться в спорт? Начать играть в теннис? И ездить верхом? Или на велосипеде? Или в триатлон, как Фиона Монтегю?

– Ну можно назвать это и верховой ездой, – усмехнувшись, еще раз подмигнул Сэм. – Держите меня семеро, Фиона подалась в триатлон? Я уж думал, что у нее скорее макияж побежит, чем она сама.

– Сэм, – прервал его Колин. – Твои двусмысленности не работают, а подмигивания, наоборот, озадачивают. Никогда больше так не делай при мне. И мы тут не Фиону обсуждаем.

Сэм пробурчал что-то себе под нос.

– Да нет, же, Эллен, – продолжил Колин. – Мы тут намекаем, что тебе надо вернуться в игру под названием «ходить на свидания». Найди себе мужчину. Немного витамина Х. Ты же привлекательная женщина, в расцвете сил, тебе же надо этим пользоваться, и мы подумали, что тебя надо надоумить, немного к этому подтолкнуть.

Я уставилась на них обоих в шоке.

– Нет. Сразу… нет, и все. Я не могу. Это невозможно. И пожалуйста, не называйте меня женщиной в расцвете сил, потому что это мне напоминает о фильме «Расцвет мисс Джин Броди», в котором сумасшедшая, озабоченная фашиствующая училка плохо кончила. Я же не нацистка-нимфоманка, благодарю покорно.

– Но, Эллен, разве тебе не хочется секса? – мягко спросил Колин.

– Нет, – резко ответила я. – Не хочется. Я скучаю по Саймону. Я скучаю по человеку, которым он мне казался. Я скучаю по тому человеку, которому я могу рассказать, как прошел мой день на работе, даже если он меня не слушает, он хотя бы чаю принесет в постель воскресным утром. Я скучаю по тому, с кем прожила почти всю свою жизнь, и когда я вижу что-нибудь забавное, то я знаю, что есть на свете человек, кому это тоже покажется забавным, стоит только отправить смешное сообщение или фотку, и он без лишних объяснений поймет меня. Мне не хватает того человека, который помнит, как сделали первые шаги наши дети, какое первое слово сказали, как пошли в школу. Мне не хватает того, кто знает меня так, как только можно узнать человека, прожив вместе с ним двадцать пять лет бок о бок. И он не был таким уж вредным все это время. Было у нас много хорошего, когда он вылезал из своих паршивых свитеров и надевал красивый джемпер, который я ему покупала. Мы столько с ним смеялись вместе, а теперь мне даже не с кем поехать в круиз по Нилу, когда я состарюсь. С кем мне делиться своим возмущением от того, что туры в каталоге SAGA так подорожали? Мне плохо от мысли, что теперь, когда дети выросли и появились и время и деньги, мы не сможем вместе делать все то, о чем так долго мечтали. Мне этого не хватает, а не вашего долбильного СЕКСА, уж простите за прямоту!

И тут я разрыдалась. Горькие, едкие слезы, которые я сдерживала в себе месяцами, после тех кипучих, злых и обиженных слез, пролитых в тот вечер, когда он сказал мне, что ему нужно «личное пространство», и когда я решила, что мне остается либо продолжать жить дальше, либо плакать, но делать это одновременно не получится, потому что я могу утонуть в слезах. Но оказалось, что слезы никуда не делись, они, как и всякая жидкость, нашли лазейку и просочились теперь наружу. Я заходилась плачем снова и снова, а бедняга Сэм пытался неуклюже меня успокаивать, поглаживая неловко по спине и приговаривая: «Ну, хватит, не плачь». Колин отправил его на поиски бумажных салфеток и «настоящей выпивки, дорогуша, покрепче, чем твое дамское шампанское, но ради бога, не бери джин, ей и без него уже хреново!» Я пыталась прорыдать что-то связное про упаковку платков мужского размера в шкафу под лестницей, но Колин обнял меня своими огромными лапищами и держал в объятиях, пока я исходила слезами, и не отпускал, пока буря моих эмоций не улеглась, и я увидела, что вся его рубашка спереди мокрая от моих слез и, что еще хуже, от моих же соплей.

Когда мои завывания приутихли и сменились болезненной икотой и шмыганьем, которые всегда появляются в конце очень серьезного приступа плача, Колин вручил мне огромную пачку салфеток и стакан с водкой пополам с тоником.

– Полегчало? – спросил он.

– У-гу, – залпом хлопнула я водки.

– Кажется, тебе давно надо было выплакаться, – мягко сказал он.

Мне точно надо было выплакаться. Я почувствовала, как впервые за все эти месяцы внутри у меня все посветлело и прочистилось.

– Эллен, – сказала Ханна. Ты что, правда до сих пор любишь Саймона? Ты сожалеешь, что развелась с ним?

– Не знаю, – призналась я. – Все так запуталось. Мы ведь с ним прожили вместе так долго, и я так сильно обиделась и разозлилась на то, что он сделал, но я была уверена, что мы будем вместе до конца, как-то все образуется, а он начал нести этот бред про «личное пространство» и то, что не уверен, любит ли меня, и прочую ерунду, что я прямо не знаю… Сейчас все так странно, жить без него, потому что у нас были и хорошие моменты, ты же знаешь. Знаю, что тебе он казался не самым адекватным, но я-то его люблю, то есть любила, и несмотря ни на что в глубине души я всегда была уверена, что и он меня любит. Я просто думала, что мы вот так и состаримся вместе. А теперь оказывается, что нет. И к этому надо привыкнуть, к тому, что остаток своей жизни я буду одна и не с кем будет поехать на пенсии кататься по Нилу.

– Справедливости ради надо сказать, что ты годами пыталась убедить Саймона отправиться в путешествие по Нилу, а он всегда отказывался от этой идеи, говоря, что ты первая будешь разочарована, что на борту круизного лайнера никого не убили и тебе не посчастливится надеть шляпу с вуалью и приняться за расследование загадочного убийства, не выпуская из рук джина с тоником. Саймон последователен, он бы не отправился с тобой и на Восточном Экспрессе, потому что в реальной жизни убийства так часто не случаются, а это просто не вписывается в твои агатокристиевские фантазии, – заключил Колин.

– В самом деле, все происходит именно так, как мы сейчас говорим, – продолжал Сэм. – Тебе кажется, что вот оно все, конец, ты обречена на вечное монашество, но ведь на дворе двадцать первый век, детка, люди каждый день расходятся, находят новых партнеров, живут себе дальше. Посмотри на меня. Посмотри на Колина. Посмотри на Ханну с Чарли. У нас у всех за плечами разводы или разбитые отношения, и мы все нашли себе кого-то нового. Почему ты думаешь, что у тебя не получится?

– Я не говорила, что у меня не получится, – заметила я. – Я сказала, что я не могу. В этом разница.

– Ну а почему ты не можешь? – спросил Колин в недоумении. – Если ты до сих пор любишь Саймона и понимаешь, что совершила ужасную ошибку, в этом случае, наверно, еще не поздно сообщить ему об этом, не ведите себя как Скарлетт О’Хара и Рэтт Батлер, слишком гордые, чтобы признаться в чувствах. Если тебе нужен Саймон, сделай что-нибудь для этого. Вы ведь фактически еще не в разводе – просто забудь все, что произошло, и двигайся дальше, и не будем к этому больше возвращаться.