Почему маму всё достало - Джилл Симс Страница 13

На пороге стояло двое свидетелей Иеговы. Джаджи мог бы хоть из благодарности за еду сделать вид, что гавкает, но он даже не пошевелился на диване.

Я потащилась назад, еще более унылая, чем до этого, размышляя, может, уйти в запойный просмотр семи сезонов американского ситкома? В дверь снова позвонили. А эти свидетели Иеговы просто так не сдадутся, подумала я, они решительно настроены спасти мою грешную душу от вечного проклятия, хотя слушать их я, конечно, не буду. Я резко открыла дверь настежь, готовая разразиться потоком встречных аргументов, начиная с того, что я их уважаю, но я атеистка, и не хотят ли они послушать о моей религии, о том, что Бога нет, а есть только НАУКА.

На пороге стояла весьма благодушно настроенная группа моих друзей: Колин, Сэм, Ханна и Чарли. Конечно, не здоровенный фермер, который должен в меня влюбиться, но хоть кто-то. Да что уж там, намного лучше, чем фермер, потому что, если честно, кому захочется возиться снова с эмоциональными потрясениями и вступать в любовные отношения с фермером?

– Вы как тут оказались? – спросила я.

– А ты умеешь встречать своих старых и лучших друзей, – отозвалась Ханна.

– Мы подумали, тебе нужна компания, – сказал Сэм, – первый раз одна ночуешь в новом доме. Страшно же провести ночь одной, без детей.

– Откуда вы знаете? – спросила я.

– Джейн сказала Софи, что сегодня ночует у Саймона, – ответил Сэм. – И мы подумали, что нет лучшего способа провести субботнюю ночь, чем у тебя дома. Будем перемывать косточки Саймону, сволотить его и вообще всячески тебя поддерживать.

– Похоже, будет весело, – согласилась я.

– Я буду кричать «Саймон козел» громче всех, – заявила Ханна.

– К тому же, – добавил Колин, – мы еще не видели твой новый дом, и меня просто разрывает от желания соответствовать стереотипному гею, который ходит по дому и критикует интерьер. Ну и, конечно, я поддерживаю все то, что Сэм сказал.

Колина я люблю. Сэм, после того как его подло бросил Робин, прожил несколько лет один, сам воспитывал детей, безуспешно пытался познакомиться в супермаркетах (он прочитал в статье, что мужчинам проще знакомиться в супермаркетах, но похоже, что его тележка, набитая рыбными палочками и детскими йогуртами, отпугивала одиноких незнакомцев, искавших потенциальных партнеров среди продуктовых рядов), в тиндере (я и Ханна, возможно, зря помогали ему в выборе, потому что каждый раз, когда он нам показывал вероятного кандидата на свидание/перепихон, мы с ней дружно кричали: «Нет! Листай дальше!»), потом у него был период, когда он сдался и объявил, что ему не суждено найти свою любовь, и потому он сосредоточится на своем внутреннем Я (на первом занятии по йоге он потянул мышцу и заорал: «Мать вашу, кажется, я порвал себе зад!», после чего его попросили покинуть зал, и ему пришлось смириться с тем, что его внутреннее Я более благосклонно к возлияниям текилы, нежели к позам Лежащей Собаки). С Колином он познакомился в тренажерном зале. «Я вообще стесняюсь рассказывать людям, как мы с ним познакомились. Это так банально», – говорил он.

– А мне Ханна сказала прийти и постараться хоть чем-то быть полезным – подозреваю, я буду забирать еду у курьеров, а потом развезу вас всех по домам. Ну хоть так, надеюсь, принесу хоть какую-то пользу, – сказал Чарли.

Милый, милый Чарли. Второй муж Ханны, настолько чудесен и мил по сравнению с ее первым ужасным мужем Дэном, о котором можно сказать только то, что он отвратительный мерзкий говнюк. К своему бесконечному ужасу, я впервые осознала, что мне надо было лучше распорядиться своей жизнью и сделать другой выбор, надо было просто выйти замуж за Чарли, а не за Саймона, потому что когда-то, давным-давно, тысячу лет назад, когда мы все были юными, глупыми и безответственными, Чарли был в меня влюблен, но я с жестокостью, свойственной молодости, отказала надежному доброму старине Чарли Каррхиллу, потому что выбрала шикарного, романтичного и чуточку опасного Саймона Расселла. В те времена Саймон был бесподобен. Полагаю, одно то, что он просто заметил факт моего существования, вскружило мне голову, и я влюбилась в него до беспамятства, по ходу разбив сердце бедняги Чарли.

И посмотрите на нас теперь. Все те надежды, клятвы о любви, которые объединяли нас с Саймоном, свелись к тому, чтобы заставить его ревновать через свой инстаграм. Что если бы я не поддалась чарам его обольстительной улыбки и манящих глаз, а думала головой и сделала бы разумный взвешенный выбор в пользу Чарли? Я встряхнула головой. Никто не заслуживает Чарли больше, чем Ханна (моя наилучшейшая и закадычнейшая подруга, напомнила я себе), и даже думать не смей в этом направлении… Я бы превратилась в монстра. Если мне суждено что-то вынести из этого проклятого развода, так это желание стать лучше. Нести добро и тому подобное, так чтобы весь мир меня полюбил, а маленькие дети кричали бы мне вслед, когда я шла по улице: «Да благословит вас господь, мэм», и я бы не умерла в одиночестве, всеми брошенная. Однако пока что я ничего такого прекрасного не сделала, если не считать поста в инсте до этого. Ну, есть шанс это исправить, ретвитну что-нибудь попозже. Да и потом, как бы ни был замечателен Чарли по отношению к Ханне, со своей первой женой он был ничуть не лучше, чем Саймон со мной, так что ему тоже далеко до Идеала.

– Эллен, ты там так и будешь стоять и пялиться в пространство или все-таки пойдешь и откроешь бутылку чудесного шампанского, что я прихватил? Иди, неси бокалы, пока я тут осмотрюсь и пойму, почему все твои картины висят не там и не так, – распорядился Колин.

– Твое мнение о том, где висят мои картины, не имеет значения, – заявила я. – Они развешаны так специально, чтобы скрыть множественные огрехи интерьера. По той же самой причине диван стоит там, где стоит. Все находится там, где нужно, иначе будет совсем уж страшно.

Колин вздохнул.

– Все веселье мне портишь, – выдал он. – Как мне, спрашивается, быть по-настоящему голубым и выражать себя, если ты осаживаешь меня на каждом шагу?

– Колин, дорогуша, ты корпоративный юрист, ты выражаешь себя, отнимая дохрена денег у противных корпораций, а не гарцуя тут по дому и расставляя мебель. Если так хочется выпустить своего внутреннего гея, просто поставь Мадонну и оставь диван в покое, – сказал Сэм.

Колин надулся.

– Ты же знаешь, что я не люблю Мадонну, – обиженно сказал он. – Я не весь состою из клише. Ну да ладно, Эллен, давай выпьем за тебя! За новый дом, новую жизнь, новое начало, новую тебя! Как ты себя ощущаешь?

– Немного растерянно… – призналась я.

– Ох, Эллен, – сказала Ханна. – Конечно же, ты растеряна, это же естественно. В этом и состоит возможность для начала чего-то нового. Представь, если бы Дэн со мной не развелся, я бы так и застряла с ним.

– Но ведь Саймон не Дэн, – печально ответила я. – В том смысле, что он мог временами лентяйничать, но он не был плохим. У нас было много чего хорошего. Я же его люблю. Любила. То есть я хотела сказать, что я его любила раньше.

– Это самое сложное, – сказала Ханна. – Самый сложный период, когда ты думаешь, что тебя задвинули навсегда на самую дальнюю полку, и ты умрешь без любви, одна в сыром подвале, в окружении двух десятков кошек. Помнишь, у меня тоже такое настроение было?