Граница вечности - Кен Фоллетт Страница 13

— У нас здорово получилось. Лучше, чем с моим братом.

— У тебя есть сигареты? — спросил Валли.

Оставшийся час до конца конкурса они сидели вместе и курили.

— Я думаю, мы лучше всех, — сказал Валли.

Каролин была более осторожной.

— Им понравилась блондинка, которая пела «Товарный поезд», — возразила она.

Наконец, объявили результаты.

— «Близнецы Бобси» на втором месте.

Победительницей стала девушка, подражавшая Джоан Баэз.

Валли возмутился:

— Да она совсем не умеет играть.

Каролин более реалистично смотрела на вещи.

— Людям нравится Джоан Баэз.

Публика начала расходиться, и Валли и Каролин направились к выходу. Валли чувствовал себя подавленным. У двери их остановил Данн Хаусман. Этот молодой человек лет двадцати с небольшим был одет по — современному просто: черный свитер и джинсы.

— Не могли бы вы в следующий понедельник выступить с получасовой программой? — спросил он.

Валли от неожиданности лишился дара речи, а Каролин сразу ответила:

— Конечно.

— Но победительницей стала подражательница Джоан Баэх, — выпалил Валли, но тут же спохватился: зачем я спорю?

Данни сказал:

— Похоже, что в вашем исполнении готовы слушать не один и не два номера. У вас в репертуаре найдется достаточно песен, чтобы выступить дольше?

Валли опять заколебался, но Каролин снова улучила момент:

— К понедельнику будут, — сказала она.

Вадди вспомнил, что отец собрался не выпускать его из дома по вечерам в течение месяца, и решил не упоминать об этом.

— Спасибо, — стал заканчивать разговор Данни. — Вы выйдете в числе первых в восемь тридцать. Будьте здесь к семи тридцати.

В радостном, приподнятом настроении они вышли на освещенную улицу. Валли не представлял, как быть с отцом, но он с оптимизмом думал, что все образуется.

Как оказалось, Каролин тоже жила в Восточном Берлине. Они сели на автобус и стали обсуждать, с какими песнями будут выступать на следующей неделе. Они оба знали много народных песен.

Выйдя из автобуса, они направились в парк. Каролин нахмурилась и сказала:

— За нами кто-то идет.

Валли оглянулся. В тридцати или сорока шагах позади них шел мужчина в кепке и курил.

— И что из того?

— А в «Миннезингере» его не было?

Человек, шедший за ними, старался не встречаться взглядом с Валли, хотя тот какое — то время не спускал с него глаз.

— Кажется нет, — сказал Валли. — А тебе нравятся «Братья Эверли»?

— Да.

Валли начал наигрывать на гитаре, висевшей у него на шее на шнуре, песню «Мне остается лишь мечтать». Каролин охотно подхватила. Они пели вместе, пока шли по парку. Потом они запели хит Чака Берри «Я вернулся в США».

Когда они во весь голос выводили рефрен «Я так рад, что живу в США», Каролин вдруг остановилась и сказала: «Тихо!» Валли понял, что они дошли до границы, и увидел трех полицейских под уличным фонарем, недоброжелательно смотревших на них.

Он моментально замолк и подумал, не слишком ли поздно они перестали петь.

Один из полицейских был сержантом, и он смотрел мимо Валли. Юноша оглянулся и увидел, что человек в кепке чуть заметно кивнул. Сержант шагнул навстречу Валли и Каролин и сказал: «Документы». Человек в кепке что-то передал по рации.

Валли нахмурился. Каролин, должно быть, была права: за ними кто — то следил.

Не стоит ли за всем этим Ганс, подумал он.

Неужели он настолько низок и мстителен? Да, может быть.

Сержант взглянул на удостоверение личности Валли и сказал:

— Тебе только пятнадцать. В это время ты должен сидеть дома.

Валли решил придержать язык, Какой смысл с ними спорить?

Сержант посмотрел на удостоверение Каролин и сказал:

— Тебе семнадцать лет. Что ты делаешь с этим ребенком?

Валли вспомнил ссору с отцом и сердито ответил:

— Я не ребенок.

Сержант не обратил на него внимания.

— Ты могла бы погулять со мной, — сказал он Каролин. — Я настоящий мужчина.

Двое других полицейских понимающе засмеялись.

Каролин промолчала, но сержант продолжал наседать.

— Ну так как?

— Вы не в своем уме, — спокойно ответила Каролин.

Сержант возмутился.

— Ты грубишь, девочка.

Валли замечал такое за некоторыми мужчинами. Если девушка давала им от ворот поворот, то они начинали злиться, а любой другой ответ воспринимался ими как обнадеживающий знак. Что делать женщинам в такой ситуации?

Каролин сказала:

— Верните мое удостоверение, пожалуйста.

Сержант спросил:

— Ты девственница?

Каролин покраснела.

Двое других полицейских снова захихикали.

— В удостоверении личности у женщин это должно указываться, — продолжал сержант. — Девственница она или нет.

— Прекратите, — вмешался Валли.

— Я обращаюсь вежливо с девственницами.

Валли кипел от негодования.

— Эта форма не дает вам права приставать к девушкам.

— Неужели? — Сержант не собирался отдавать им их удостоверения.

В этот момент подъехал светло — коричневый «трабант—500», и из него вышел Ганс Гофман. Валли почувствовал страх. Как он мог попасть в такую историю? Он всего — то и сделал, что пел в парке.

Ганс подошел и сказал:

— Покажи — ка мне то, что у тебя висит на шее.

Валли собрался с духом и спросил:

— Зачем?

— Я подозреваю, что она используется для контрабанды империалистической пропаганды в Германскую Демократическую Республику. Давай сюда.

Гитара была настолько ценной, что Валли не спешил подчиняться, хотя ужасно перепугался.

— А если я не отдам, — спросил он, — меня арестуют?

Сержант потер костяшки правой руки ладонью левой.

Ганс сказал:

— Вероятно.

Валли в страхе снял шнур с шеи и отдал гитару Гансу.

Тот взял ее в руки, словно намереваясь играть на ней, ударил по струнам и запел по-английски: «Ты собака, и ничто иное». Все полицейские истерически захохотали.

Похоже, даже полицейские слушали поп — музыку по радио.