Граница вечности - Кен Фоллетт Страница 12

Он держал путь в клуб «Миннезингер», помещавшийся в подвале на улице недалеко от Курфюрстендамм, где подавали некрепкое пиво и копченые сосиски с приправой в продолговатой булочке. Он пришел рано, но кафе уже заполнялось посетителями. Валли поговорил с молодым владельцем клуба Данни Хаусманом и внес свое имя в список конкурсантов. Он купил кружку пива, и никто не спросил, сколько ему лет. В зале было полно парней, как он, с гитарами, почти столько же девушек и немного людей старшего возраста.

Часом позже начался конкурс. Каждый номер включал в себя две песни. Некоторые исполнители были безнадежными новичками, бренчавшими простые мелодии, но, к ужасу Валли, кое-кто из гитаристов был более искусен, чем он. Большинство подражали американским артистам и заимствовали репертуар. Трое мужчин, одетых как «Кингстонское трио», пели «Том Дулей», а девушка с длинными черными волосами играла на гитаре и пела «Дом восходящего солнца» точно как Джоан Баэз. Ей громко аплодировали.

Пожилая пара в вельветовых брюках встала и исполнила песню на деревенскую тему под названием «I’m Märzen der Bauer» под аккомпанемент аккордеона. Это была фольклорная музыка, но не та, которую хотела слышать эта аудитория. Их проводили шуточными возгласами. Что поделаешь — они были старомодными.

В то время как Валли с нетерпением ждал своей очереди, к нему подошла миловидная девушка. Так с ним часто случалось. Он думал, что он не красив собой, потому что у него широкие скулы и миндалевидные глаза, словно он наполовину японец. Но многие девушки считали, что он привлекателен. Девушка, подошедшая к нему, представилась Каролин. Он выглядела на год или на два старше Валли. У нее были длинные прямые светлые волосы с пробором посередине, обрамляющие овальное лицо. Сначала он подумал, что она, как и все другие, исполнительница народной музыки, но ее широкая улыбка заставила его сердце екнуть.

Она сказала:

— Я собиралась принять участие в конкурсе вместе с братом, который должен был играть на гитаре, но он подвел меня. Не мог бы ты выступить со мной?

Первым желанием Валли было отказаться. Его репертуар состоял из песенных соло и никаких дуэтов. Но Каролин была обворожительна, и он искал причину продолжить с ней разговор.

— Ну тогда нам нужно репетировать, — засомневался он.

— Мы могли бы отойти в сторону. Какие песни ты хотел исполнять?

— «Все мои испытания» и «Эта земля — твоя земля».

— А как насчет «Noch Einen Tanz»?

Эта песня не входила в репертуар Валли, но он знал мелодию, и ее легко было играть.

— Я никогда не думал о шуточной песне, — признался он.

— Она понравится публике. Ты бы мог петь мужскую партию, где он говорит ей, чтобы она шла к больному мужу, а потом я бы запела: «Еще один танец», а последнюю строку мы спели бы вместе.

— Давай попробуем.

Они вышли из клуба. Было раннее лето, и поэтому еще было светло. Они сели на пороге и начали играть. У них неплохо получалось, и на последнем куплете Валли подпевал ей.

У Каролин было чистое контральто, которое, как ему показалось, могло звучать захватывающе, и он предложил следующим номером исполнить грустную песню для контраста. «Все мои испытания» она отвергла, сказав, что это чересчур унылая вещица, но ей понравилась медленная спиричуэл «И в этом будет лишь моя вина». И когда они пропели ее дуэтом, у Валли мурашки побежали по спине.

Американский солдат, входивший в клуб, улыбнулся им и сказал по — английски:

— Ну и ну, они точь-в-точь близнецы Бобси.

Карролин засмеялась и сказала Валли:

— Мне кажется, мы очень похожи друг на друга: светлые волосы, зеленые глаза. А кто такие близнецы Бобси?

Валли не заметил, какого цвета у нее глаза, но он был польщен, что она обратила внимание на его.

— Я никогда не слышал о них, — ответил он.

— Все равно как название дуэта это звучит неплохо. Как «Братья Эверли».

— Нам нужно название?

— Конечно, если мы победим.

— Хорошо, давай вернемся. Должно быть, подходит наша очередь.

— И еще, — попросила она его. — Когда мы будем петь «Еще один танец», давай смотреть друг на друга и улыбаться.

— Идет.

— Словно мы влюбленная парочка. На сцене это будет здорово.

— Ну конечно. — Улыбаться Каролин, будто она любимая девушка, — это очень просто.

Когда они вернулись в клуб, какая — то блондинка бренчала на гитаре и исполняла песню «Товарный поезд». Она была не такой красивой, как Каролин, но по — своему хороша собой. Следующим выступил гитарист, который виртуозно исполнил блюз со сложными переборами. Затем Данни Хаусман объявил Валли.

Он весь напрягся, увидев перед собой публику. У большинства гитаристов были красивые кожаные ремни, но Валли никогда не думал обзавестись таким ремнем, и его инструмент висел на шее на простом шнуре. Сейчас ему вдруг захотелось иметь ремень.

— Добрый вечер, — обратилась к слушателям Каролин. — Мы «Близнецы Бобси».

Валли сыграл аккорд и запел, и ему почему — то уже не хотелось иметь ремень. Песня была в ритме вальса, и он весело наигрывал ее. Каролин стала изображать легкомысленную девицу, а Валли — чопорного прусского лейтенанта.

Зал смеялся.

С Валли вдруг случилось что-то странное. В зале, где собралось человек сто, слышались всего — то одобрительные общие смешки, но у него появилось чувство, которое он не испытывал раньше, чувство, похожее на легкое головокружение, как от сигареты при первой затяжки.

Люди засмеялись еще несколько раз, а в конце, к радости Валли, громко зааплодировали.

— Мы им понравились, — восторженно прошептала Каролин.

Валли начал исполнять «И в этом будет лишь моя вина», защипывая струны, чтобы усилить грустное драматическое звучание седьмой струны, и слушатели затихли. Каролин сменила роль и теперь представлялась страдающей падшей женщиной. Валли наблюдал за публикой. Никто не разговаривал. Одна женщина смахнула слезу, и он подумал, не переживала ли она когда — нибудь то, о чем пела Каролин.

Реакция в виде молчаливого внимания была даже лучше, чем смех.

Взрыв аплодисментов в конце перекрывали возгласы «Браво!», «Бис!».

По правилам конкурса можно было исполнять только две песни, поэтому Валли и Каролин сошли со сцены, несмотря на требования публики, но Хаусман предложил им вернуться. Они не репетировали третью песню и в растерянности смотрели друг на друша Тогда Валли спросил:

— Ты знаешь «Эта земля — твоя земля»?

И Каролин кивнула.

Публика подхватила песню, поэтому Каролин запела громче, и Валли удивился силе ее голоса Он пел в высокой тональности, и их два голоса покрывали звук толпы.

Когда наконец они сошли со сцены, он чувствовал себя окрыленным. Глаза Каролин горели огнем.