Псы войны - Роберт Стоун Страница 13

«Карибу» взлетел, едва начало светать. Когда набрали высоту, Конверс привязал сумку к металлическому сиденью рядом и стал смотреть в иллюминатор на артиллерийские батареи, посылающие снаряды к зеленеющему горизонту. По мере того как светлело небо, между светящимися следами пущенных снарядов и утренней звездой появлялись звенья «драконов» — боевых вертолетов, возвращавшихся на базу с задания.

В самолете было слишком шумно, чтобы разговаривать, и Конверс задремал.

Когда он проснулся, горячее солнце било прямо в глаза, и он посмотрел сквозь грузовой люк вниз, на тень самолета, бегущую по бледно-зеленому океану. Они летели ярдах в двухстах от линии берега вдоль белой песчаной полосы, окаймленной кокосовыми пальмами, Позади пальм блестели отраженным солнцем жестяные крыши.

Сверху Майлат походил на кучки гнутого металла; багряные деревья тянулись вверх между его крышами, как яркая трава между консервными банками на свалке. Возле гавани стояли крытые черепицей строения старой французской крепости, где сейчас размещался штаб. В центре города поднимались два медных, позеленевших от времени, невысоких церковных шпиля — близнецы, увенчанные крестами.

На рейде в порту виднелись корабли — серо-стальные грузовозы с вооружением и без, с А-образными опорами и лебедками на палубе. В середине, охраняемый от подрывников-аквалангистов двумя патрульными катерами, стоял авианосец «Кора Си». На палубе — ряды «скайхоков», укрытых брезентом.

«Карибу» сел неожиданно, с лязгом пробежал по посадочной полосе, выложенной дырчатыми стальными плитами, и остановился в облаке белой пыли среди мешков с песком. Конверс вышел из самолета на горячий ветер, швыряющий в лицо липучий песок. Никто их не встречал. Он и адвокаты направились мимо пустых огневых позиций к фанерным домикам с номерами на стенах.

Та часть базы, где они приземлились, походила на город мертвых — ни души вокруг. Под ногами был гравий, перемешанный с битыми раковинами, — ни единой травинки, словно землю посыпали солью. Конверс не захватил с собой шляпы, и к тому времени, как он нашел отдел по связям с общественностью, волосы стали как раскаленная проволока.

Внутри обнаружились сонный охранник и кулер с водой из Штатов. Первым делом Конверс накинулся на воду. Охранник сообщил, что офицер по связям одно временно и заместитель командира базы и потому чело век занятой. Он его не видел уже неделю. Дежурный журналист ушел завтракать.

Конверс уселся на скамью и раскрыл «Таймс». В конторе пахло восковой мастикой и штемпелями — запах американского присутствия.

Через полчаса появился военный журналист первого класса Маклин и представился Конверсу. Маклин был пузатым коротышкой в форме инженерно-строительных частей ВМС, с кольтом сорок пятого калибра на поясе. Конопатые руки были сплошь покрыты татуировкой; на красном лице выпивохи красовалась жиденькая эспаньолка, на носу — темные очки. Конверсу показалось, что они уже встречались — в баре у пляжа в Санта-Монике. Но тогда тот был в сандалиях и с бонгами.

— Хотите взглянуть на пляж? — спросил Маклин. — Обязательно посмотрите. Лучший пляж во всей стране.

Из-за нищих на Кап-Сен-Жак вьетнамские пляжи ассоциировались у Конверса с лепрозорием, поэтому он вежливо отказался. Вместо этого они отправились в лазарет, где Конверс обзавелся таблетками от малярии и померил себе температуру. Температура зашкаливала.

Перевалило уже за полдень, и Конверсу стало ясно, что офицер по связям не горит желанием исполнять свои обязанности, поэтому можно не стараться изображать, будто его очень интересует жизнь на базе. Однако избавиться от Маклина, жаждущего услышать новости из Большого Мира, было непросто.

Они бесконечно долго, как показалось Конверсу, болтали о Музыке, Литературе, Кино и прекрасной Калифорнии. Маклин показал последние номера «Вестника Тонкинского залива», редактором которого был.

— Для настоящих клевых чуваков, — подмигнул он.

Показал он Конверсу и картотечный шкаф, где хранил свою коллекцию порно и жестянку из-под кинопленки, набитую лаосской травой. Конверс пообещал вернуться на другой день и покурить с ним вместе. Прощаясь, Маклин поднял два пальца буквой «V».

Выйдя на улицу, Конверс увидел зарницу, вспыхнувшую вдалеке, почувствовал прикосновение ветерка, дувшего с океана, и вздохнул с облегчением. Миновав вертолетную площадку, он вышел на песчаную дорогу, ведущую к церковным шпилям. Вдалеке, справа, тянулись низкие серые портовые строения, слева, за забором из колючей проволоки, — густые заросли деревьев. Почва на территории базы была цвета пепла и по виду такая же бесплодная.

Так он устало шагал, перекладывая сумку из одной руки в другую. Через несколько минут рядом с ним остановился джип с двумя военными полицейскими.

— Залезай, кореш.

Конверс забросил сумку в джип и забрался сам. Водитель спросил, откуда его к ним принесло. Конверс сказал, что из Калифорнии, и они захихикали.

Он спросил их насчет аквалангистов-подрывников.

— Да-да-да! — сказал один из морских пехотинцев. — Офигеть просто! Ты не поверишь.

Второй подтвердил его слова.

— Они используют девок-аквалангисток, слышал? Девки плывут от берега, а мину держат в зубах. Магнитную мину. Прикрепляют ее к корпусу этих здоровенных грузовозов, и — бум!

Он развел руки в стороны, изображая мощный взрыв.

Морпехи были дочерна загорелы и казались на одно лицо под своими зелеными касками. Они беспрестанно улыбались, и у обоих были сумасшедшие глаза наркоманов.

— О чем я мечтаю, — сказал один, — так это поймать девку-подрывницу и затрахать ее до смерти. Я просто маньяк.

— А знаешь, кого наши против них используют? Дельфинов. Их натаскивают убивать косоглазых. Представляешь картину?

Конверс кивнул. Он представил себе безмолвные морские глубины, серо-стального цвета дельфинов в ошейниках с шипами, сражающихся с узкоглазыми ныряльщицами, вооруженными ножами. Битва в бухте Майлат, иллюстрированная Артуром Рэкхемом [28].

— Очень она странная, эта война, — сказал он морпехам.

— Точно, приятель. Непонятная. Но нам не положено об этом говорить.

За главными воротами простиралось пустое пространство — город Майлат был предусмотрительно отодвинут на приличное расстояние от колючей проволоки. Городская окраина, где располагалась база, была снесена минометным огнем во время Тета [29], в 1968 году. То, что от нее осталось, теперь образовывало начало приморской улочки, на которой толпились торговые палатки с крадеными корабельными стульями и холодильниками, полными пива «33». Улочка упиралась в другую, более широкую, которая вела к площади перед церковью с двумя шпилями. Это была красивая площадь с тамариндовыми деревьями, множеством павильонов, торговавших мороженым, и кафе за изящными коваными оградами. В былые времена Майлат был курортом.