Едоки картофеля - Дмитрий Бавильский Страница 13

Когда Лидия Альбертовна вернулась, народу поубавилось, но не так чтобы слишком. Просто начальство и иностранцы (а также москвичи и особо наглые представители местной творческой интеллигенции) прошествовали гуськом в директорский кабинет. На особенный фуршетец.

Основная голытьба осталась в зале и выглядела крайне непрезентабельно. Попросту говоря, похабно. Понятно, что одним дармовым шампанским дело не обошлось. Хотя, видимо, это от него по залу разлился пронзительный, как ультразвук, кислый запах.

Торжество переродилось в прямую противоположность, в пародию на официоз и общение. Новенькие, только поставленные ради картин модного иностранца, видеокамеры отстранено фиксировали хаос, в избыточном количестве производимый немытыми и нечесаными телами.

Дело даже не в буквальной физической нечистоте кучковавшихся вокруг замусоленных столов людей. Грязь и мусор возникали при первой удобной возможности и внешней благообразности. А из колонок, спрятанных в углах, утверждал правоту поздний, трагический, до головокружения прозрачный Бетховен.

Каждый из присутствующих ощущал себя небольшим Ван Гогом, не менее.

Особенную активность проявляла нечесаная поэтесса, державшая непонятно откуда взявшуюся куклу. Выпивала и закусывала она с праведным чувством исполненного долга. Никто не смел и даже не думал спорить: в глазах умственных пролетариев сегодня она была звездой, нынче выдался-выпал ей звездный час. Даже два самовлюбленных педераста из СМИ сегодня уважали и любили ее, как родную.

Самым удивительным казалось непонятно откуда взявшееся количество мусора, который сузил выставочное помещение, сжал его до размеров захудалого трактира. Пространство отказывалось бороться с чумой, сдалось на милость победителей и теперь занималось обслуживанием распоясавшихся гостей. Они вели себя по-свойски, как у нас тут, собственно говоря, и принято. Ласковое, душное, удушающее варварство. Пластиковые стаканчики и бутылочная фольга, мятые газеты, листовки и брошюры, деревянные стружки (!), песок и объедки, не поддающиеся идентификации. Причем последних оказалось просто промышленное количество. Будто не вернисаж сегодня, но родительский день и широкие массы вышли синичек покормить.

Уборку начали еще до того, как удалось разогнать последних алкашей.

Лидия Альбертовна, чувствуя ответственность за подведомственную территорию, в наведении чистоты принимала особенно горячее участие.

Трудилась не разгибаясь, до темноты в глазах, будто бы наступившая за стенами галереи зимняя ночь начала клубиться и дышать у нее перед глазами.

Если бы знала, что через прицелы видеокамер за ней наблюдают, она, возможно, действовала изящнее и расчетливее в движениях. Но здесь, на передовой, думать о красоте было некогда. Увлеклась, даже про ухо простуженное забыла. Зато вспомнила стародавние традиции субботников, поймала, значит, здоровую бациллу комсомольского задора, "есть блуд труда, и он у нас в крови…"

На картины она в тот день и не взглянула. Не до них.

Да и никуда они от нее теперь не сбегут, картины-то эти.