Скользящие в рай - Дмитрий Поляков Страница 11
Скользящие в рай - Дмитрий Поляков читать онлайн бесплатно
Она перечисляла, но я уже ушел – с чувством тоски, как будто мне безнаказанно нассали на ноги, и одновременно с глубоким облегчением.
А однажды ночью я встал, прошел в кухню и, ничего не соображая, съел трехдневный запас копченой колбасы.
Пару раз звонила жена. Спрашивала, как я там. Прислала немного денег. Хороший она человек, моя жена, внимательный. У нее был грустный голос. Никаких других вопросов она не задавала, и от меня тоже ничего такого не прозвучало. Я говорил, что все в порядке, хотя работы по-прежнему нет. Возможно, следовало соврать, просто чтобы поменьше волновалась, но я, к сожалению, всегда говорю правду.
Поскольку никаких надежд у меня не осталось, а погода стояла великолепная, я по полдня просиживал на скамейке перед домом. То есть с обратной его стороны, там у нас пешеходная зона. И наблюдал за прохожими, за детьми, за шпаной, за деловыми, за бродягами, потягивая пиво. Вот так ежедневно, с другой стороны дома, чтоб не общаться с бабками, сидящими перед подъездом, спокойно, с бутылкой дешевого пива. Мне некуда было идти. У меня не было дел. Вот этих самых, которыми обременен каждый человек с утра до вечера. Совсем. Никаких. Не было планов, стремлений, забот. Я ничего и никому не мог дать, но и мне ни от кого ничего не было нужно. Я был йог, буддист, камень, бабочка, пес.
Оглядевшись, я видел самое обыденное: детей, птиц, насекомых, грязь на асфальте, траву, небо, стены домов, облезлые мусорные баки… Сколь гармоничен был мир после прожитой жизни.
Почему я ни о чем не думал?.. Ни о чем. Как будто породнился с фонарным столбом…
С одной стороны эта наша пешеходная улица упиралась в церковь, но не прямо, так как в конце она раздваивалась, а визуально. С другой стороны выходила на трассу и дальше в парк. Отличные перспективы. Я от них никогда не уставал. Люди появлялись и исчезали, многие из них появлялись опять, и со временем я стал их узнавать.
Наблюдая вот так за людьми, кое-что начинаешь замечать, хотя и без всякой пользы. Например, один мужик время от времени выходил на балкон и, озираясь, выплескивал кастрюлю воды в опоясывающий наш дом густой палисадник. А как-то вечером был зафиксирован мною выбирающимся из этих кустов с пакетом под мышкой. Оказалось, у него там огородик с коноплей. Потом этот мужик сидел, качаясь, рядом, звал меня в астрал, угрожал и заливался беспричинным смехом. Старуха из второго подъезда торговала самогоном. Девица этажом выше торговала собой. А старый военный мастерил на балконе бомбу для каких-то своих идеологических нужд. Милейший человек, профессор, филолог, крупный мужчина моложавой наружности, хоть и седой, научный крот и любимец студентов, чуть не ежедневно выносил и аккуратно выкладывал на скамью охапку книг, всякий раз причитая, как бы оправдываясь перед ними: «Кто-нибудь да возьмет. Ну куда их девать. Ну совсем от них жизни не стало. Всюду книги: под столом они, на кровати они, даже в ванной тоже они. Нет, это просто невыносимо. Надо чистить, чистить и чистить. Надо, в конце концов, жить! Ну куда от них деваться?» А уже вечером возвращался домой с пакетами, набитыми новыми книгами. И так изо дня в день.
Все это можно было узнать, сидя на скамейке под палящим солнцем и потягивая пивко.
Я отлично загорел. Правда, только лицо, шея и руки, как у работяг и алкашей.
По правде сказать, я сам был удивлен такой своей черствости, невосприимчивости к собственной беде. У меня не возникало ни малейшего желания ныть, рвать на себе волосы, выть на луну. Такое могло быть, но раньше, когда я боялся потерять работу, которая была не столько зарплатой, сколько статусом. Однако теперь я только жмурился на солнце и дул пиво. Нет, правда, я был удивлен и даже обескуражен. Тем более что, упражняясь в самоанализе, я пришел к мысли, что все люди для меня знакомые и никто не друг, даже жена, которая бросила меня ради гинеколога. Это открытие не вызвало во мне сожаления, ибо, рассуждал я, можно ли быть свободным иначе, чем отринув род человеческий. Что, пожалуй, и несложно, если связывает с ним пара-другая условностей. Ну и кое-какие денежные отношения. Впрочем, денежные не считаются.
Главное, что теперь я был отдельно . Сидел отдельно . Жил отдельно . Себя ощущал тоже отдельно . Вот в чем кайф.
Говорят, в Голливуде шагу нельзя ступить, чтобы не встретить какую-нибудь знаменитость. А у нас можно встретить кого угодно . Кто понимает, тот согласится. За день хочешь не хочешь, а встретишь такое количество этого самого, в полном смысле слова кого угодно , что невольно задумаешься: кто-то из нас инопланетянин. При этом даже никуда и ходить не надо: сиди себе на скамейке, оно само придет. И что самое интересное – вся эта круговерть происходит рядом, в шаговой доступности.
Человеку не дадут просто, никому не мешая, сидеть в общественном месте с бутылкой пива и смотреть на прохожих. Юридический закон это, разумеется, позволяет. Но в мире людей такое поведение вызывает приступ болезненного любопытства, сродни кошачьему инстинкту все потрогать лапой.
Особенно интересен я был бродягам, которые регулярно присаживались рядом в сторонке и через пять минут уже излагали какую-нибудь хриплую историю или что-то такое, мировоззренческое. С прицелом, разумеется, на выпивку. Я их всегда внимательно слушал, но выпить давал только последний глоток: денег у меня самого не было, а отхлебывать из бутылки по очереди все-таки брезговал. Им нужен был этот глоток, а не слушатель, и через некоторое время они уходили, взяв пустую бутылку, а на их место садились другие со своими историями и мыслями.
Самое интересное, что они никогда ничего не просили, просто садились и начинали говорить, как со своим. Они, видимо, знали, что голодные любят слушать голодных. А я слушал.
Один старик с пыльной бородой и едкими глазами вдруг сказал назидательным басом, когда я сунул ему десятку, чтоб отвязался:
– Все смотрят с точки зрения дающего помощь и никто – с позиции в ней нуждающегося!
Признаться, не ожидал услышать такое от грязного бомжа, воняющего мочой. Другие несли околесицу о маме в Тамбове, о ментах, жрущих их печень, о потерянных детях, о Боге, о намерении уехать на юг, о вшах, ночлежках, склоках, болезнях, а этот такое выдал. Я уставился на него, а он взял десятку и ушел. И больше не показывался.
Кроме прочих, даже был душегуб по кличке Снайпер – за способность с точностью разливать пол-литровую бутылку водки по стаканам. Он уверял, что находится в розыске, потому что забил и зарезал кавалера своей женщины. А после сунул его под поезд. Рассказывал буднично, без подробностей, и видно было – зарезал. Если бы кто из своих домогался, то ладно, а тут неделю как прибился охранник какой-то, и нате, тетку ему подавай. Я выслушал Снайпера на удивление равнодушно и дал допить пиво.
Все эти друзья природы походили на инородных существ, блуждающих среди нас без понимания того, кто они, где и что им делать. И даже встречаясь друг с другом, они не узнавали себе подобных, поскольку сами себя не знали.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии