Темное дитя - Ольга Фикс Страница 10

Я понимала, что он прав. Но сытая и сонная жизнь в Израиле, здешняя атмосфера с ее провинциальной неторопливостью после бешеного московского ритма укачивала и убаюкивала меня. Мне казалось – я дома, в чьих-то больших надежных руках. Спешить некуда, уже ничего не страшно, ничего плохого не может больше случиться. Дела – что дела? Дела подождут.

– Ты такая спокойная, – говорил Даня. – Такая в себе уверенная, невозмутимая. Бэ эмет (по правде), просто как утес в бурном море.

– Море? Какое море?

Море было в часе езды. Но я до него так пока и не добралась.

Со временем Данины визиты сделались чаще, он засиживался все дольше. Взгляды его становились пламенней, а паузы в наших разговорах красноречивей. Мне пока удавалось так хитро лавировать по салону, чтобы избегать с ним прямых контактов. Но внутри я уже начинала таять, сдаваться, уговаривать себя, что, как видно, это судьба. Ну чего, хороший же парень, зря я его мучаю. Видно же, что влюблен. Черт с ними, с этими принцами на белых конях.

Правда, Тёмке Даня не нравился. Но придется ей потерпеть. В конце концов, не оставаться же мне ради нее одной на всю жизнь? Небось и она когда-нибудь вырастет и уйдет… Куда? А куда такие, как Тёма, уходят?

Короче, когда одним прекрасным вечером, прощаясь, Данька сделал очередную попытку меня обнять, я не стала увертываться, а, наоборот, сама положила ему руки на плечи. Головы наши сблизились, губы потянулись к губам…

И тут со стоящего рядом шкафа на нас дождем посыпались вещи. Картонные коробки, плюшевые игрушки, подушки (одна из них лопнула, засыпав перьями все вокруг), пакеты и сумки с каким-то тряпьем, старинные шарики с фотографиями и просто старые фотографии из альбомов.

Я ахнула, испуганно отскочила в сторону, и на Даньку спикировал тяжеленный шерстяной плед, развернувшись в воздухе во всю ширь и укрыв его с головы до пят.

Я так смеялась, что у меня даже в боку закололо. Надо же, я ведь и не знала, что на шкафу под потолком столько хлама!

Все это было пыльное, грязное, в паутине, пролежавшее там бог знает сколько лет.

И таким же грязным и пыльным выглядел, выбравшись из-под пледа, Данька. В волосах его застряли перья и паутина. Он сумрачно глянул на меня и ушел, хлопнув дверью.

Долго он после этого не приходил. Потом-то пришел, конечно. Нужно же ему с кем-то пить чай и трепаться по вечерам. Но обнимать меня больше не пытался.

* * *

Вечером, когда мы с Тёмкой валялись на диване и, задыхаясь, с трудом выговаривая от смеха слова, вырывая друг у друга книжку, отслеживали полет маленького привидения из Вазастана, кто-то постучал в дверь.

Тёмка скорчила гримасу и закатила глаза:

– Не открывай. Он противный.

– Ты знаешь, кто это?

Она кивнула.

– Но так нельзя, вдруг человек по делу.

Тёмка передернула плечами, дескать, поступай как знаешь.

За дверью обнаружился мужчина лет сорока пяти, с пронзительными черными глазами, в черном костюме и шляпе.

– Здравствуйте, – вежливо сказал он по-русски с легким южным придыханием. – Меня зовут Мендель-Хаим. Надеюсь, вы простите мой поздний визит. Соседи звонили. Сказали, сюда кто-то вселился. Я друг покойного Александра, что-то вроде неофициального душеприказчика. Мы с ним учились вместе в ешиве ^[2].

– Соседи? – удивилась я. – Долго же они чухались! Я здесь уже скоро полгода живу.

– Возможно, они и раньше пытались сообщить. Дело в том, что я надолго уезжал.

– Можете не волноваться. Я дочь Александра. Квартира эта завещана мне, могу предъявить документы. Живу здесь на вполне законном основании.

– Дочка? А, простите, совсем не похожа.

– Я приемная. – Господи, зачем я ему объясняю?! – Дочь бывшей жены. Но он меня официально усыновил.

– Приемная? – Черные глаза так и впились в меня. Он словно бы не раздевал даже, а пытался разглядеть, что там у меня внутри.

Из комнаты высунулась всклокоченная Тёмкина голова.

– Соня, иди скорее дальше читать!

Гость вздрогнул и уставился на нее:

– А это, по-видимому, родная?

– Это родная. Еще вопросы?

Впервые с момента встречи мне показалось, что гость смутился. Он перевел несколько раз взгляд с Тёмки на меня и обратно. Внезапно тон его сделался робким и как будто даже заискивающим.

– Соня… Вас ведь Соня зовут?

– Софья Александровна.

– Простите. Так вот, Софья Александровна, мы могли бы с вами поговорить? Где-нибудь на нейтральной территории? Не бойтесь, я много времени не займу.

– Окей. Тёмкин, прости! Почитаешь пока немножко сама? Я быстро!

Она что-то пробурчала себе под нос и скрылась за дверью.

– Трудный ребенок?

– Обычный!

– Хо-хо! Даже так?

С каждой минутой собеседник нравился мне все меньше. Но у кого еще я могла надеяться выспросить хоть что-нибудь про папу Сашу? Этот Мендель-Хаим, он ведь общался с ним в последние годы. И он явно знал, кто такая Тёма.

* * *

– Знаете, я почему-то был уверен, что вы не приедете. Что, наоборот, будете пытаться продать квартиру из Москвы и неизбежно тогда выйдете на меня, ведь у меня ключи. Когда соседи звонили, решил, что это Аграт вернулась, несмотря на уговор. Вы знаете, кто такая Аграт?

Я кивнула.

– Надо же, как все интересно! И что, вас это совсем не волнует? Вы, значит, живете с этим существом, играете с ней в дочки-матери. Вы сказали, почти полгода?

– Это не существо, а моя сестра! И как вы смеете… Я с ней не играю, я…

– Конечно-конечно! Маленькая бесовка забралась к вам в душу. Это они умеют! Жаль, что я с самого начала не успел вмешаться. Был, понимаете, в отъезде. Швейцария, Калифорния, Сидней – помотался, короче, по свету. Деньги собирал для ешивы.

– Для этого еще надо куда-то ездить? – удивилась я. – Я думала, сегодня для этого достаточно компа под рукой.

– Если бы! Это ж только так говорится – собирать. Деньги же не грибы. Надо ездить, встречаться с людьми, убеждать, уговаривать, ждать, пока созреют. Впрочем, вам все это должно быть скучно и неинтересно. Поди ж ты! В голову не пришло, что у вас есть ключи. Думал, в любом случае вы сперва спишетесь с адвокатом, а уж он тогда свяжется со мной.

– Как видите, обошлось без вас. Так о чем вы хотели со мной поговорить? Только быстро, я очень спешу.

Мендель-Хаим выразительно помолчал.

– Видите ли, Софья Александровна, – произнес он, глядя не на меня, а куда-то в пространство. – Я, честно говоря, думал, что это у вас будут ко мне вопросы. Например, о последних днях вашего покойного батюшки. Или о том, как появилась на свет ваша так называемая сестра.