Альтруисты - Эндрю Ридкер Страница 10

Вопросы становились все специфичнее, и в конце концов на экране появилось сакраментальное: «Потеря родителя в период становления личности». Тут-то в кафе и вошел человек, который совершенно точно пережил ту же самую травму.

Итан похорошел относительно недавно, и Мэгги до сих пор всякий раз дивилась его привлекательности. Короткие волосы внезапно стали чуть ли не белокурыми. На щеках алел детский румянец. Уютный свитер с шалевым воротником казался мягким, словно измятые денежные купюры, прошедшие через множество рук. Живот слегка выдавался вперед, как у беременной на небольшом сроке. Мэгги не видела брата месяца два, но сразу узнала его походку. Манеру держать себя. Точнее, не держать — он всегда немного горбился под весом собственного тела.

Она сунула телефон в карман и встала поприветствовать Итана. Они обнялись: их тела образовали над низким столиком букву А. Мэгги сразу почувствовала его живот и уже хотела как-то это прокомментировать, но передумала: чего доброго, брат обратит внимание на ее болезненную худобу. Впрочем, он был так укутан — в свитер, в собственные мысли, — что ничего не заметил. На столике лежали завернутые в салфетки столовые приборы и табличка с бессмысленным приказом: «УБЕРИТЕ НОУТБУКИ».

— Спасибо, что пришел, — сказала Мэгги. — Пешком добирался?

— Нет, нет. — Итан потянул за конец своего тонкого шарфа. Тот мгновенно размотался и мягко упал ему на колени. — На такси. — Он опасливо забегал взглядом по залу.

— Напрасная трата денег. И… э-м… ресурсов — ископаемое топливо, все дела.

Брат молча взглянул на меню:

— Уже решила, что хочешь?

— Тут ветка «джи» проходит. — Она скрестила руки на груди. — Мог бы и на метро доехать, вот я к чему.

Зевающий официант принял заказ. Итан попросил черный кофе, а Мэгги хотела со сливками, но теперь, конечно, не могла в этом сознаться и тоже заказала черный. Тут у нее в кармане завибрировал и завыл мобильник — раньше он подобных звуков не издавал.

— Как твоя квартирка? — спросила она. — Район по-прежнему нравится? Нашел кого-нибудь?

— Мэгги, умоляю, — вздохнул Итан.

— Что?

— Хватит кудахтать. Превращаешься в наседку.

— Да мне просто интересно! Я же добра тебе хочу! — Она забарабанила пальцами по столу. — И как дела с работой? По-прежнему…

— …Наслаждаюсь жизнью, да, — процедил Итан.

— Я думала, ты…

— Мэгги.

— Ипотека все-таки…

— Мэгги. Уймись.

— Не понимаю! — Она покачала головой. — То есть понимаю, конечно, столько всего случилось… Но как ты мог уволиться?! Ума не приложу.

Консалтинговая фирма наняла Итана сразу по окончании университета — «внедрять прогрессивные принципы и императивы в рабочие процессы». То есть — объяснять успешным великовозрастным бизнесменам, как им оптимизировать производство. Фирма отправила его в кругосветную командировку — проводить исследования и представлять их результаты в виде презентаций тем мировым компаниям из списка Fortune 500, которые могли себе это позволить. Итан установил, что причиной неудач одной компании, выпускавшей программное обеспечение, была слабая узнаваемость бренда; нашел тридцать кандидатов на сокращение в некоммерческой медицинской организации; провел приснопамятное исследование для фирмы «Доктор Шолль», производящей ортопедическую обувь и косметику для ног, — опрос полутора тысяч китайских крестьян об их предпочтениях при выборе обуви. Поначалу дела шли замечательно: Итан непрерывно работал, и времени на праздное самокопание не оставалось. Он отрубался на гостиничных кроватях и от усталости спал без снов. Но вскоре работа начала его тяготить; с каждым годом он все острее чувствовал нелепость своего могущества, ведь он ничего не смыслил в программном обеспечении, медицине и ортопедической обуви. Открытия, совершаемые командой его «специалистов», приводили к увольнению десятков сотрудников из компаний, которые он при всем желании не мог изучить досконально. От гостиничных кроватей начала болеть шея. Причем его коллеги не испытывали никаких угрызений совести: они благополучно поднимались по карьерной лестнице, а их места занимали все новые выпускники вузов. Итан, не считавший себя адептом политики самопродвижения, превратился в эдакого меланхоличного ветерана компании.

— Ты же сама называла меня продажной шкурой, пока я там работал!

— Ты и был продажной шкурой. Но хоть при деле.

— Бесконечные разъезды…

— Тогда они тебе даже нравились. И вообще ты был весь такой высокофункциональный и продуктивный. Ну да, потом все пошло наперекосяк. Мама умерла. Ты захандрил. Но подумай: сколько времени прошло с тех пор?

— Чем дольше я об этом думал, тем несчастнее становился.

— Значит, слишком долго думал.

— Давай лучше обсудим то, ради чего встретились.

— Хорошо.

Она сунула руку в карман пальто и достала оттуда папино послание. Итан вытащил свой конверт и положил его сверху.

— Смотрю, ты тоже получила голубиную почту. — (Ее телефон опять пронзительно взвыл.) — Папа прямо расстарался.

— Что думаешь?

— Пока не знаю, — ответил Итан. — Я не в восторге от идеи.

— Из-за него?

— Из-за него.

Мэгги надеялась услышать другое. Она не особо скучала по отцу, но ей хотелось почтить память мамы, съездить на ее могилу — и заодно перевезти из Сент-Луиса в Нью-Йорк кое-какие вещи. Личные вещи. Принадлежавшие Франсин. Папино приглашение давало ей возможность вернуться домой под достойным предлогом — как будто она вовсе не мечтала перерыть весь дом на предмет памятных вещиц, а приехала навестить отца.

— Да ладно тебе, — не слишком уверенно возразила Мэгги. — Не такой уж он и плохой.

— Я все думаю о том, что ты мне сказала после похорон. Ну, мол, у него была масса возможностей поучаствовать в нашей жизни. А мне давно пора смириться с простым фактом: он никогда не изменится.

— Я так сказала?

— Да.

Вой.

— Ну… — Мэгги накрутила на палец кудряшку. — Ну да.

— Ты сказала, цитирую: «Ты вконец избаловал его вторыми шансами».

— Брось, не могла я так сказать.

Мэгги не хотелось ехать в Сент-Луис одной. Она нуждалась в Итане, в каком-то буфере между нею и отцом. Провести все выходные наедине с Артуром? Немыслимо! Без Итана химический состав семьи приобретал ощутимую горючесть.

— Может, на сей раз будет по-другому. Он ведь сам написал, в конце-то концов. Сам нас пригласил.

— Твои слова ломают мою картину мира, если честно.

— Съездили бы все вместе на мамину могилу…

— «Ты избаловал его вторыми шансами» — твои слова.

— Да не могла я такое сказать!