Лесная фея, или новые приключения кикиморы Светки Пипеткиной - Татьяна Корниенко Страница 9

– Точно, храбрый, – усмехнулся Волчок. – Или псих!

– Тогда уж романтик, – внес свои коррективы Антон. – И вообще, не перебивай. Я надеюсь, его мечта вполне выполнима. А? Я не ошибся?

– Предположим. Но если я на собственный рот повешу амбарный замок и позволю себе захлебнуться слюной, что мы с твоим романтиком будем делать?

– Если ты доставишь мне такое удовольствие, мы позовем Пипеткину и все вместе пойдем к зайцу в лес.

– Это еще зачем?

– Понимаешь, там собираются устроить свалку.

– Ну… Э-э-э… В общем, приличных слов у меня не находится. Зато вопрос нашелся: что мы сможем сделать, Антон? Чем помочь?

– Что-то обязательно придумаем. Но вначале нужно глянуть. Как тебе такое предложение?

– А и ничего себе… Эй, ушастый, – Волчок ткнулся носом в заячий трясущийся бок, – выползай. Я тебя не съем!

– Не врешь? – Голос из-под мышки получился глухой и совершенно мультяшный.

– Слушай, ты, пушистая шкурка, если бы мне захотелось свежей зайчатины, я не стал бы с тобой лясы точить. Вылазь, пока я добрый!

Цок высунул нос и уши, скосил глаз на волка:

– Это что, желание сбывается?

– Сбывается-сбывается, – усмехнулся Антон. – Не смущайся. Иногда желания сбываются именно так.

Он опустил зайчонка в траву, прямо под нос Волчку. Тот обнюхал Цока и вдруг – этого не ожидал ни Антон, не обмерший от страха заяц – провел широкой лопаткой языка от Цоковых ушей до хвоста.

– Ой, он меня лизнул! – прошептал заяц.

– Со знакомством, шкурка! – буркнул Волчок. – Пахнет от тебя, однако, вкусно. Слюной точно захлебнусь… Ну да ладно… Антон, с зайцем у нас дружба, я твою блажь исполнил. Давай теперь перейдем к делу. Мне за Угнеей бежать, или ты передумал?

– Конечно, бежать. Только она вряд ли захочет меня видеть. Поэтому ты скажи, что встреча чисто деловая. Связана со спасением леса. Фея она, в конце концов, или не фея?

* * *

Зеленоватое зеркало озера отражало куст недавно отцветшей калины, вздрагивало от «слез» плакучей ивы, в жаркий влажный день роняющей в воду капельки сока, от водомерок и небольших пока стрекоз. Березы лениво шевелили листьями, розовые свечи иван-чая подступали к самому берегу, отчего он казался необычайно нарядным. И совсем уж сказочно выглядели водяные лилии под охраной зеленых тучных лягушек. Впрочем, замершие на лилейных листьях лягушки были лишь небольшой частью зверья, которое пришло, прилетело, приползло и прискакало на эту встречу.

– Да-а-а… – Оглядевшись, Угоша не слишком эстетично поскребла в затылке.

Вперед вышла немолодая лисица. За ее по-летнему жидким хвостом жались шестеро лисят.

– Фея Угнея, что нам делать? Наш дом в опасности. Белка Жжик рассказала такое! Мы перестали есть, перестали спать. Мы боимся за наших детей. Многие из них еще так малы, что не смогут добежать до другого леса. А если и добегут, там чужая территория со своими законами. Там наших детей съедят!

– Ква-а-а! – Лягушачий голос напоминал деликатное покашливание. – Я извиняюсь, но если у ваших, уважаемая Кики, детей есть шанс спастись, то мои обречены погибнуть в собственном озере.

– А если мы их в какой-нибудь прорезиненной сумке перенесем? – задумчиво предложил Антон.

– Уважаемый человек, ваше незнание вполне простительно, но мои лягушата недавно вылупились из икры, и теперь их не собрать. Они, простите, головастики. Их, извините, слишком много. Но каждый мне дорог не менее, чем уважаемой Кики – ее лисенок.

– Н-да-а-а, – задумчиво протянул Антон. Пока они с Пипеткиной, словно два надутых индюка, шли к попавшему в беду лесу, он всерьез надеялся, что проблему можно решить самым простым способом – засучив рукава. И вот, пожалуйста – головастики!..

– Интересно, Антон, а как ты собираешься переносить на новое место водяные лилии или березы? – В голосе Угоши звучала такая боль, что Антону тут же захотелось сказать ей что-нибудь хорошее. Но он промолчал.

Вдобавок ко всему, фея плохо владела собой. За последний час ее когти и уши вымахали настолько, что самые впечатлительные звереныши в страхе отводили глаза. А одна сердобольная мамаша шепнула без особой уверенности готовому хлопнуться в обморок малышу: «Не пугайся. Лесные феи так и должны выглядеть. Они добрые».

После этой реплики Антон заставил себя подойти поближе к Пипеткиной и процедить сквозь щелочку в плотно сжатых губах: «Слушай, фея, ты своим внешним видом всю живность в округе распугаешь!»

Угоша брезгливо отстранилась, словно это был не Антон, а скользкий червяк. К когтям и волосатым ушам добавились два проклюнувшихся ядовитых клычка. Стараясь не обращать на них внимания, Антон продолжил: «Этим зверюгам и так несладко. Они ждут от нас помощи. И совершенно им необязательно наблюдать, как мы ссоримся».

Угоша с досадой сжала кулаки, пытаясь спрятать в них продолжающие расти когти: «Ну почему беда не приходит одна? Сначала – Антон. Теперь – лес! Стоп! Не раскисать! Лес – главное. За него придется побороться. Причем… Да, вместе с Кругловым. Когда дело касается людей, никакой здравый смысл, никакая магия ничего не решают».

– Звери, птицы и… все остальные! – Голос Угоши дрогнул. Она еще ни разу не обращалась к лесным жителям в качестве феи. – Я не смогу сделать так, чтобы вы успокоились. Это невозможно. Но у нас есть время. И мы с Антоном, – она бросила быстрый взгляд на Круглова, говорящий, впрочем, лишь об одном: «мы» не значит «вместе», – да, мы с Антоном пойдем в город к людям, мы попытаемся объяснить, что нельзя уничтожать лес. Что он до последней былинки – живой. И что он – ваш дом.

– Кхе, – довольно громкое покашливание, совершенно не похожее на лягушачий квак, пришло от воды, из негустых зарослей ивняка. Голос показался Угоше знакомым. Не доверяя сегодня собственной памяти, она спросила:

– Луара? Ты?

– Узнала? Мы с Лаурой тут случайно проплывали, услышали разговоры… Нам показаться или не стоит?

– Стоит, давайте, не стесняйтесь! – махнула рукой кикимора. Из ивняка тут же высунулись две головы.

По лесу прокатился многоголосый шепот: «Русалки! Русалки!» Кто-то из мелкой живности взвизгнул от страха. Лягушки, в мгновение ока утратив свою невозмутимость, попрыгали в воду.

«Почему русалок так боятся? Ладно раньше, когда их народ был в силе. Но теперь-то они живут мирно, жителей суши не трогают», – подумала кикимора.

Пока паника среди лесного населения менялась на обычную настороженность, она успела заметить, что с их последней и единственной встречи и Лаура, и Луара изрядно изменились. Из зачуханных зеленовато-прозрачных девиц обе превратились в достаточно упитанных и крепких русалищ. От прежней затравленности и безысходности не осталось и следа. Угоша вспомнила, как они с девчонками волокли два хвостатых обессиленных тела по осенней траве от городского пруда к машине «Живая рыба», улыбнулась. Улыбка не укрылась от глаз Лауры.