Изгнанник - Брайан Джейкс Страница 8

— Поверь мне, Тори, — Блик затряс могучей головой, — учить детенышей военному ремеслу — значит лишать их счастливой юности, они слишком быстро станут взрослыми. Так было со мной. Мир — это величайшая ценность.

— Ты принес его в наши семьи. — Тори похлопал барсука по лапе. — Если тебе и впрямь здесь хорошо, наш дом будет твоим домом.

До чего заманчивым было это предложение! Блик вспомнил о выращенном им огороде и пещере, которая с его помощью стала шире и удобнее. Как услаждали его взор смеющиеся и кувыркающиеся под полуденным солнцем малыши! Старшие члены семейств, в том числе тетя Умма и дядя Блун, жившие в любви и согласии, были неразлучны и в будни, и в праздники. Их простая жизнь пришлась по вкусу и преданному другу барсука Скарлету, и тот с радостью ее постигал. Не жизнь, а мечта! Но Блик знал, что долго так продолжаться не может.

— Послушай, если я останусь здесь, то могу навлечь на вас большую беду и даже смерть. Помнишь, я говорил тебе о Сварте Шестикогте, злом хорьке? Если я здесь останусь, в один прекрасный день он заявится сюда вместе со своей бандой. А если нет, то я сам буду искать с ним встречи. Мы с ним заклятые враги. И еще мне снятся удивительные сны. Я часто вижу гору в огненной дымке и слышу странные, зовущие меня голоса барсуков, великих воинов, чьи имена мне неизвестны. Зачем я должен идти к той горе, где она и как называется, я не знаю. В одном я уверен — с ней связаны моя жизнь и судьба. Одним прекрасным утром ты можешь меня здесь больше не увидеть. Это, Тори, неотвратимо, как смена времен года.

Стараясь не выказать печали и разочарования, Тори тихо проговорил:

— Я знал это давно. Предчувствовал, когда смотрел тебе в глаза. Обещай мне одно, что не уйдешь не попрощавшись.

— Обещаю, Тори Лингл, я не уйду не попрощавшись.

После этого нелегкого разговора Блик отправился к ручью и, свесив лапы в теплую воду, старался вникнуть в суть загадочной песенки:

Жалко, в лапах не песок, что на юг в запад,

На подушке свет лупы и далекий запах…

Голос Бруфа Дуббо прервал его размышления:

— Не знаешь, куда… это самое… могли запропаститься двое ежат, Гурмил и Тирг?

Блик вытер задние лапы о траву.

— Не видал их с самого обеда. А что? Бруф почесал копательной лапой затылок:

— Похоже, они это… потерялись!

Дома, в пещере, Мила старалась разузнать у других детей о своих сыновьях, но все безуспешно. Гурмил и Тирг были совсем крошки. Их сестренки Битти и Гиллер все это время играли с кротятами Нили и Подд, и никто не заметил, когда исчезли ежата, — дети есть дети.

Мила была не на шутку встревожена и умоляющими глазами смотрела на Блика.

Тот нежно погладил ее по колючей голове, исходящее от барсука тепло вселяло в ежиху спокойствие.

— Не волнуйся, я их найду. Тори, иди в обход на восток. А ты, Бруф, двигайся по большому кругу на запад. Я же буду держать курс прямо на юг. Встретимся на большой просеке у пруда — вы это место знаете.

Блик двигался не совсем на юг. С огромной булавой, перекинутой через плечо, он стремительно шел вперед, рыская глазами повсюду в поисках хоть каких-нибудь следов.

Наконец он кое-что заметил. Крошки от смородиново-яблочного пирога, — стало быть, дети шли этим путем и направлялись к югу. Пролетел черный дрозд, держа в клюве кусочек сыру. Блик прибавил шагу. Не иначе как Гурмил и Тирг где-то рядом.

Вдруг он услышал детские крики и вопли. Ломая по дороге кусты и сучья, барсук выскочил на поляну, где условился встретиться с Бруфом и Тори. Один беглый взгляд — и он понял: вот-вот стрясется беда. В пруду, который раскинулся в конце поляны, по плечи в воде стояли двое ежат; насмерть перепуганные, они прижались друг к другу, не в силах произнести ни звука. Вокруг в панике носились Тори с Бруфом и с ними — старик белка. Угрожающе вздыбив голову, две здоровенные, клубком свернувшиеся у самого края воды гадюки преграждали беднягам путь к детям. Змеи не успели приметить Блика, и он мгновенно замедлил шаг, подав друзьям знак, чтобы те не выдали его присутствия взглядом.

Как ни напуган был Тори Лингл, но за своих ежат был готов пожертвовать жизнью. Он хватал все, что попадалось ему на глаза — прутья, землю, траву, — и швырял в громадных чешуйчатых тварей, крича дрожащим от страха голосом:

— Прочь от моих маленьких деток, ползучее отродье! Только попробуйте подойти к ним! Гурмил, Тирг, стойте в воде и не двигайтесь!

Его поддержал старик белка. Не иначе как змеи давно были ему знакомы и ненавистны.

— Ках, прочь от малышей, бессердечные твари! — кричал он им.

Пока одна змея стращала собравшихся на берегу, вторая начала медленно скользить по воде, направляясь к малышам. Ее глаза обжигали жестоким холодом, рассеченный надвое язык трепетал:

— Вон отсссюда, иначе вам ссссмерть!

Тут Блик взялся за дело. Отшвырнув в сторону булаву, он бросился в пруд с противоположной стороны и по мелководью напрямик стал пробираться к ежатам. Гадюка припустила что было сил, но куда ей было сравниться с барсуком, в котором взыграла кровь бойца. Одним махом выхватив у нее из-под носа малышей, он опрометью ринулся к берегу. Мелькая во взбаламученной воде, гадюка гналась за Бликом, который, поднимая фонтаны брызг, пробивал себе путь среди камыша и ряски. Тем временем вторая змея, извиваясь, помчалась во всю прыть встретить барсука у берега.

Блик выскочил из воды и опустил малышей на сухую травку. Те ощетинились и, едва касаясь земли, покатились прочь, как два одинаковых мячика. Блик обернулся как раз в тот момент, когда из воды показалась змея и впилась ему в бок острыми ядовитыми зубами. Вторая же ползучая тварь принялась оплетать заднюю лапу барсука. Громко взвыв, Блик схватил укусившую его гадюку за голову и швырнул в воду, тем временем вторая еще сильнее обвивалась вокруг его лапы. Бруф и старик белка, не в силах ему помочь, громко кричали от ужаса.

Блик вошел в воду, глубже и глубже, пока вода не дошла ему до плеч. Почувствовав, что змея отпустила его лапу, он, прежде чем вцепиться ей в голову когтями и удержать на дне пруда, несколько раз ее сильно придавил. Другая тварь, хлестнув его дважды по боку и по спине, скользя по воде, бросилась наутек. Поймав ее за хвост, Блик принялся вертеть ею над головой, будто плетью, раскручивая сильнее и сильнее, так что даже на берегу было слышно, с каким свистом она рассекает воздух. Словно стрела, выпущенная из лука, гадюка взлетела высоко в воздух. Тори взглянул вверх и увидел, как она плюхнулась на вязовый сук. Там она и осталась навечно висеть, подобно мокрой веревке.

Блик еще долго продолжал давить другую змею под водой, пока трепыхания твари не стихли. Когда схватка была закончена, он медленно побрел к берегу; бок и спина у него ныли от боли. С грехом пополам он доковылял до мелководья, откуда друзья помогли ему выбраться на сушу.

Блик без сил рухнул на землю. Старик белка взял лапами барсука за голову и быстро выкрикнул: