Приключения новогодних игрушек - Елена Ракитина Страница 13

— Вот что значит настоящие зрители! — обрадовался Клоун и стал жонглировать шариками так, что они долетали до потолка.

Никогда он ещё не пел так громко и весело!

Да и гармошка вдруг заиграла не старую мелодию, а новую: задорную, боевую, которая только что пришла Клоуну в голову.

Шум аплодисментов не стихал! Артист был счастлив! Он перестал смотреть, кто как хлопает, а только пел и плясал. Стихи, шутки, прибаутки придумывались сами собой.

«У-лю-люшечки-лю-лю! Как я ёлочку люблю! Как на нашей ёлочке расцветут иголочки!» — кричал Клоун, и ему казалось, что на иголках и правда распускаются цветы. Может, так казалось оттого, что кувыркался он слишком быстро и всё вокруг сливалось в яркие весёлые пятна, а может, потому, что внутри Клоуна расцвела радость. Наконец всё было так, как он мечтал!

Долго длилось представление, Клоун стал уставать, запыхался, вспотел и охрип. Но хлопали ему так же громко и дружно.

«Не остановлюсь, пока не стихнут аплодисменты!» — решил Клоун.

Но что же? Уставший и мокрый, он по второму разу спел свои песенки, а хлопать всё не переставали…

«Небывалый успех! — еле держась на ногах, подумал Клоун. — Даже странно, что эти незнакомые Флажки меня так полюбили!»

Он подпрыгнул, упал и не смог подняться. В глазах потемнело, зазвенело в ушах, но даже сквозь звон Клоун слышал, что аплодисменты гремят по-прежнему.

— Ах, голубчик! — донёсся до него шёпот Доктора Айболита. — Разве можно так перетруждаться! Ведь мы видели, как вы устали, и просили остановиться.

— Просили? — удивился Клоун. — Я слышал только, как мне аплодируют.

— Переутомление налицо! Вам срочно необходим постельный режим, к тому же вы, кажется, растянули ногу. Я забинтую, а вы не дёргайтесь, лежите спокойно.

— Когда я слышу аплодисменты, мои ноги сами пускаются в пляс, — простонал Клоун.

Он выпил лекарство, приготовленное Айболитом, укрылся платочком, который сняла с себя Матрёшка, и почувствовал, как ласково раскачивает ветку Дождик, чтобы Клоун поскорее уснул. Но… Флажки всё хлопали и хлопали!

— Братцы! — взмолился Клоун. — Я рад, что вам понравилось. Спасибо, спасибо! Только я устал, у меня болит голова, и я хочу спать!

Но Флажки как будто не слышали, аплодировали как ни в чём не бывало.

Клоун топнул здоровой ногой:

— Замолчите сейчас же!!!

— Ну что ж вы, голубчик, так нервничаете, — сказал Доктор. — Как же они прекратят — ветрено! Из форточки дует.

— Дует? — удивился Клоун.

— Я вам лучше беруши дам. Посмотрите, какие миленькие резиновые пробочки. Вставите их в уши, и никакой шум не страшен, сразу уснёте.

Клоун так и сделал, но аплодисменты всё же были слышны.

«Хлопать просто так — какая бессмыслица! Пустое сотрясение воздуха!» — думал измученный Клоун.

Он накрылся платком с головой и вздохнул: «Вот они, долгожданные аплодисменты… Зря только радовался…»

Наконец стало тихо. Это Мама закрыла форточку. Клоун высунул голову из-под одеяла. В комнате было темно… Надо же, ночь, а все спят. Все, кроме Дождика.

— Отчего игрушки не веселятся? Не прыгают, не играют? — удивился Клоун.

— Так ещё вечером все уснули, чтобы тебе не мешать, — шёпотом ответил Дождик и зевнул.

«А ты почему не спишь?» — хотел спросить Клоун, но почувствовал, что ветка под ним всё ещё колышется.

«Вот те на! Это Дождик до сих пор меня убаюкивает. А я грустил, горевал… — растерялся он. — Как я мог подумать, что всё зря?» Клоун вспомнил прыгающие весёлые пятна, представил ёлку в цветах, счастливые глаза игрушек. И впервые в жизни ему показалось, что аплодисменты — не главное.

— Они ведь разные… Если от ветра — это одно… А если от всей души — совсем другое… Как ты думаешь, Дождик? Наша дружба — это не только аплодисменты, правда?

Но Дождик ничего не ответил. Он так долго раскачивал ветку, что сам себя убаюкал и заснул. Клоун тоже лёг на бочок, укрылся платком и тихонько рассмеялся. Может, новой придуманной песенке, а может, чему-то другому…

Почему на фее нет пыли

Серебряную Фею принесли в красивой коробочке с бантиком. Никто из жителей ёлки не имел собственной коробки, кроме Гирлянды, — то-то все удивились!

А когда из сверкающей бумажной соломки появилась Фея, игрушки ахнули!

Что это была за красавица! Ах, что за красавица! Личико беленькое, глазки ярко-голубые, ротик аленький — цветочек, да и только! На голове вьются серебряные завитушки — пружинки, причёска красивее, чем у Мамы. А синее платье с нарисованными на нём жёлтыми звездами казалось таким воздушным и лёгким, словно сотканным из облаков!

— Принцесса! — заворожённо сказал Щенок Тявка.

— Нет, я — Фея! — улыбнулась Фея и поправила свои завитушки. — Видите, у меня в руках Волшебная палочка?

— Настоящая Волшебная палочка?!

— Пока ещё не совсем… — загадочно ответила Фея и стряхнула пылинку с платья. — Она станет волшебной в новогоднюю ночь. Как проходит у вас Бал?

— Мы танцуем… — ответили игрушки.

— А волшебство? — удивилась Фея. — В новогоднюю ночь на ёлку должно спускаться волшебство!

— Так-то оно так… — вздохнул Красный Шар с белой снежинкой на боку. — Спускается… Но мы не можем им управлять.

— Теперь сможете! — Фея взмахнула Волшебной палочкой, и ничего не произошло. — Моя палочка будет собирать волшебную энергию и делать для вас всевозможные чудеса.

— А сейчас? — спросили Кошки Нюша и Люша.

— Сейчас волшебной энергии нет. Ведь мы только из магазина. Нужно ждать новогоднюю ночь.

И все стали ждать. Волшебная палочка была меньше спички, тоненькая, из искристого прозрачного стекла, со звёздочкой-цветочком на конце — красивая, конечно, но никогда не скажешь, что волшебная.

Палочка как палочка.

А вот хранительница её была необыкновенна. Игрушки несколько дней не сводили с Феи глаз, затаив дыхание, даже на мультики не отвлекались.

Она смущалась от такого внимания, но занималась своими делами: без конца чистила платье, причёсывала завитушки, вытирала лицо и руки салфеточкой и до блеска начищала туфельки на высоких каблучках.