Приключения новогодних игрушек - Елена Ракитина Страница 12

— Нам некогда! — хлюпала носом Люша. — Отстань!

— Почему вы плачете? — удивлялись игрушки.

— Потому что мы соскучились! — всхлипывали Кошки.

— Так вы же встретились! Радуйтесь!

— Мы грустим оттого, что не увидимся днём! — начинали стучать хвостами Нюша и Люша. Причём с Нюшиного, мокрого от слёз, летели брызги.

Чтобы развеселить Кошек, Доктор Айболит жонглировал стетоскопом и баночкой с витаминками, Зелёный Шарик подпрыгивал так высоко, что чуть не свалился с ёлки, Снеговик становился на голову — ничего не помогало!

Стеклянные Кошки заливались слезами.

— Завтра будет только завтра! — уверяла Снежинка.

— Вы как будто не рады, что вместе! — ахала Матрёшка.

— Задумайтесь: у вас вся жизнь в печали! — сокрушался Доктор Айболит. — Днём печалитесь о том, что вы врозь, а ночью — что рядом! Эта опасная болезнь называется «плакса-вакса»!

Люша с Нюшей, услышав это, заплакали ещё громче, даже завизжали. От собственного визга им вдруг захотелось спорить, и они крикнули: «А нам нравится болеть!»

С тех пор Кошки стали реветь в голос каждую ночь. Громко — громко. Игрушки прекратили прыгать, кататься на ветках и играть в догонялки. Как веселиться, когда кто-то болен «плаксой-ваксой»? Теперь ночами все успокаивали Нюшу и Люшу. И странное дело, чем больше их успокаивали, тем громче они рыдали.

Доктор Айболит лечил их шоколадками и вкусным сиропом, но через неделю развёл руками:

— Весь год в тёмной коробке мы ждали праздника! Но для Нюши и Люши праздник так и не наступил. Как жаль!

— И не жаль! — размазывая слёзы, ответили Стеклянные Кошки.

— Вы не хотите встречать Новый год на ёлке? — удивился Большой Красный Шар с белой снежинкой на боку.

— Не нужен нам ваш Новый год! — объявили Стеклянные Кошки, задрали хвосты и зашипели.

— «Плакса-вакса» обостряется! — воскликнул Доктор Айболит. — Начинается осложнение. Новая болезнь ещё страшнее, это — «капризнюлис-вреднюлис»!

От таких жутких слов по спинкам игрушек пробежали мурашки. Бот что бывает, если печалиться днём и ночью!

— Срочно в изолятор! — распорядился Доктор.

Из еловых веточек сделали носилки, положили туда Нюшу с Люшей и осторожно перенесли в коробку для игрушек… Уложили Стеклянных Кошек в мягкую вату и ватой прикрыли.

— А-а-а! — зевнули Нюша и Люша, свернулись калачиком и уснули.

— Теперь они выздоровеют! — пообещал Доктор Айболит.

— Правда-правда? — спросили игрушки.

— Абсолютно! «Плакса-вакса» и «капризнюлис-вреднюлис», знаете ли, отлично лечатся крепким сном!

Нюша и Люша спали в коробке до следующего Нового года. Не танцевали на Балу, не загадывали желаний, не слушали сказки Пластилинового Ослика, не смотрели мультфильмы, не отгадывали загадок Матрёшки, а ещё не играли, не скакали, не бегали. В общем, весь Новый год проспали!

Игрушки их очень жалели и, вспоминая, вздыхали: «Ужасная история!»

Одно утешение, что проснулись Стеклянные Кошки совершенно здоровыми. И до сих пор не болеют. А историю, которая с ними приключилась, называют глупой и закрывают лапками уши, когда кто-то о ней вспоминает.

— Мы уже выздоровели! — мурлычут.

Ну что ж, они правы…

Клоун, любивший аплодисменты

Клоун любил, когда ему аплодировали.

Он умел играть на гармошке, становиться на голову, жонглировать шариками и кувыркаться. Ему нравилось всех смешить и говорить: «У-лю-люшечки-лю-лю!» — это выходило так забавно, что все хохотали. Перед выступлением Клоун напоминал:

— Не забывайте мне хлопать!

И если хлопали, по его мнению, недостаточно, надувал губы и обижался:

— Мало…

Кувыркаться и стоять на голове Клоун мог долго, лишь бы аплодировали. Игрушки уставали. Хлопали из последних сил, смеялись до хрипоты, только бы не обидеть артиста. Но когда силы у них заканчивались, Клоун грустно ворчал:

— Мало…

Так получалось, что каждое его выступление заканчивалось обидами, и игрушки расстраивались.

— Я себе все ладони отбила… — шептала Матрёшка. — А Клоун недоволен.

— Он так чудесно выступал, так чудесно! — вздыхала Снежинка. — А мы его разочаровали. Эх!

— Не ценим мы его! Не любим! Неблагодарные! — чуть не плакал Дождик.

И надо сказать, Клоун считал точно так же.

«Стараюсь, стараюсь! А они даже похлопать как следует не могут!»

Так они и жили: грустный Клоун, который веселился ради аплодисментов и думал, что его мало любят, и игрушки, очень любившие Клоуна, но не умевшие ему это доказать.

«У-лю-люшечки-лю-лю» становилось всё скучнее, гармошка звучала всё тише, шарики выпадали из рук, а когда Клоун стоял на голове, он даже не улыбался.

Только следил, как все хлопают. И, как всегда, ему казалось мало.

Между своими выступлениями он задумчиво крутился на нитке, придумывал новые шутки и вспоминал, как его обидели. Сочинять становилось всё труднее. Разве придёт на ум что-то весёлое, если на глазах слёзы? «Я радую всех на ёлке, — говорил он себе, — а сам несчастен. Ах, если бы у меня появились настоящие зрители!!! Такие, которые полюбили бы меня всей душой… Такие, которые аплодировали бы как надо!»

И такие зрители появились.

Как-то Мама достала старые разноцветные Флажки.

— Посмотри, Павлик, какая красота! В моём детстве их вешали на ёлку. Кто только на них не нарисован! И Дюймовочка, и Чиполлино, и Незнайка…

— И Буратино! — добавил Павлик. — Давай повесим эту красоту!

Флажки развесили. Картонный Домик и Большой Красный Шар с белой снежинкой чуть не расплакались от радости! Только и было слышно: «Ты помнишь? Ты помнишь?!» Доктор Айболит с восторгом бросился лечить новичков — старичков: разглаживал морщинки, подклеивал уголки, оттирал пятнышки. Игрушки расспрашивали, кто на Флажках нарисован, и, затаив дыхание, слушали о сказочных героях. А Клоун думал лишь об одном: «Сколько новых зрителей! Значит, аплодисменты будут громче — вот здорово!» Он сочинил пару новых шуток, схватил гармошку и закричал своё «У-лю-люшечки-лю-лю!!!». И надо же, в этот самый момент мимо проходила Мама и открыла форточку.

Что тут случилось с Флажками!!! Как они захлопали!!! Польщённый Клоун улыбнулся и заплясал, выделывая ногами такие смешные штуки, что игрушки покатились со смеху. От их хохота даже ёлка затряслась.