Бесстрашный Пекка - Ханну Мякеля Страница 13

И тут случилось то, чего Пекка больше всего боялся: волкохран очнулся, огляделся, явно в поисках компании, и помахал кружкой.

— Слушай, друг, выпей и ты бражки, чего бояться? — Он кивнул в сторону топчана. — Этот ещё долго продрыхнет.

Пекка замотал головой, но волкохран смотрел на него выжидательно, и надо было отвечать, Пекка как мог понизил голос и прохрипел:

— Спасибо, мне что-то неохота.

Но волкохран на этом не успокоился. Ещё бы: первый раз в жизни он слышал такое из уст волка! Волкохран прищурился, чтобы рассмотреть товарища повнимательней, В нём было что-то странное. Может, и показалось — из-за браги, темноты, усталости, но… Волкохран пялился изо всех сил. Пекка почувствовал, как у него по спине потекли струйки холодного пота. Он вскочил на ноги и принялся быстро расхаживать взад и вперёд перед тюремными камерами. И одновременно бурчал что-то непонятное, вроде бы удивляясь. Волк неуверенно встал на задние лапы и в полном изумлении наблюдал за беготнёй сослуживца. Ему, видно, не мешало бы винтики подкрутить… Наконец он не выдержал:

— Эй, ты чего? Чего ищешь?

Пекка хрипло прорычал:

— Слышь, иди помоги, да поскорей! Тут какой-то непорядок!

Волкохран поднялся, встряхнулся и заковылял на одеревенелых лапах к Пекке, Ох, как он устал! Совсем зевота одолела. Он с удовольствием пошёл бы спать, но твёрдо помнил, что воинский долг прежде всего. Потому что эту истину в него долго вколачивали учителя в школе волкохранов.

— Где непорядок? — рявкнул волк и уставился на Пекку ещё пристальнее; да уж, было в нём что-то совершенно чужое, но одновременно очень знакомое. Но прежде чем волк успел задать ещё какой-нибудь вопрос, Пекка дёрнул его за лапу и указал в тёмный угол:

— Вон там, за тем валуном… там что-то такое… иди-ка посмотри!

Волкохран вздрогнул: может быть, там прячется что-то ужасное?

— Сам иди, — нашёлся он. — Я по старшинству выше тебя! Приказ!

Пекка чуть в обморок не упал — что же ему делать? Но, как, вздыхая, говаривала Пеккина мама, «беда научит», хотя ей самой никакой пользы от этой мудрой пословицы не было. Пекка грозно нахмурился и прорычал:

— Отставить разговорчики! Ты что, не знаешь — меня только что повысили! Теперь я ваш начальник! Я даже медаль получил из лап самого Великого Волка!

Волкохран испугался и занервничал: он-то знал, что такое вполне возможно — это в духе Великого Волка. Никогда не было понятно, кто кем командует, потому что он всё время менял порядки по своему капризу, никого не предупреждая. Волкохран был совсем подавлен и безропотно подчинился.

— Ну да, конечно, теперь я буду самым последним, опять убирать заставят…

Он так огорчился, что даже не взглянул больше на Пекку, а поплёлся за камень, на который тот указывал.

С опаской приблизившись, волк заглянул за валун, но не нашёл там ничего особенного. Там было полно верёвочных обрывков, тряпья, мусора и объедков, но этого добра предостаточно валялось по всему замку: уборщики не удосуживались выносить мусор подальше. Да и к чему — ведь в замке всегда царил полумрак, а Великий Волк не слишком следил за чистотой. Главное, чтобы его опочивальня и помост вокруг трона были более или менее в порядке.

— Ничего здесь нет, кроме верёвок и отрепьев, — сказал волкохран. Он, посмеиваясь, показал Пекке верёвку. — Сам посмотри. Может, ты это за змею принял?

Но Пекка зашипел так угрожающе, что волкохран даже вздрогнул.

— Посмотри-ка внимательнее! Разве это обычная верёвка?..

— А ч-чт-то же это? — заикаясь, спросил волк. И отшвырнул верёвку, как будто она жглась.

Но Пекка уже стоял за ним и толкал в спину:

— Не выпускай, держи крепче!

Бедному волку пришлось покориться. Ведь в школе ему втемяшивали на разные лады: своей головой думать запрещено, даже если приказ не совсем понятный. Начальство лучше знает!

Итак, волкохран наклонился и нехотя поднял верёвку. Лапы его дрожали, но он старался не обнаруживать страха и держал крепко, вцепившись в неё когтями.

— Давай-давай, — шипел Пекка, — жми!

Волкохран сжал лапы с такой силой, что у него аж в глазах потемнело. Пекка только того и ждал. Он схватил свободный конец верёвки и стал бегать вокруг волка, как карусельная лошадка. А волкохран стоял столбом и таращил глаза.

— Эй, ты что это? — наконец тревожно спросил он. — Ты, никак, меня связываешь?

Пекка ответил не сразу. Он всё бегал и бегал, верёвка затягивалась всё туже. И Пекка на бегу принялся успокаивать волкохрана: они, мол, проводят научные испытания — проверяют качество верёвки. Приказ самого Великого Волка!

Когда вся верёвка накрутилась на волкохрана, Пекка остановился. Он запыхался: в волчьей шубе было жарко, в глазах рябило от беготни, но отдыхать было ещё не время.

— Давай сюда другой конец верёвки, — приказал он. — Быстро!

Волк с трудом отцепил когти от верёвки и в недоумении протянул её Пекке. И тот торопливо связал оба конца в самый замысловатый узел, который только помнил: даже шторм не смог бы распутать такой узел и унести лодку от причала. Только после этого Пекка перевёл дух.

— Уффф! — выдохнул он своим обычным голосом и испугался. Ведь ещё не все дела здесь окончены!

— Эй, послушай, — сказал вконец обеспокоенный волкохран, — я ведь не могу даже лапой пошевелить!

— В том-то всё и дело, — опять зашипел Пекка, — требовалось именно доказать, что верёвка выдерживает… что заключённый сам не сможет развязаться, понял? Теперь наступает последняя часть испытаний…

Волкохран опешил.

Хотя использование собственных мозгов и вообще излишнее думанье не поощрялось, сейчас ему поневоле приходило на ум то одно, то другое. Наверное, следует позвать сюда остальных — что-то, кажется, не совсем в порядке… Он набрал побольше воздуху, чтобы закричать, и разинул пасть пошире, но Пекка был начеку. Он уже давно нащупал в кармане шубы большое яблоко и теперь ловко закинул его волку прямо в глотку, а когда тот вздумал завыть, обмотал ему морду старым фартуком. Не прошло и минуты, как Пекка затолкал волкохрана за угол тюрьмы и привязал к ёлке: посиди-ка тут!

Он поспешно обследовал карманы волка и — о радость! — тут же нашёл связку ключей. Самое трудное позади… Нужные ключи удалось подобрать не сразу: в связке их было так много и вокруг царила такая темень, что примерять каждый ключ к замку оказалось нелёгкой работой, тем более что руки у него дрожали от волнения.

Когда Пекке удалось открыть первый замок, проснулась Лисонька. Она страшно испугалась: кто-то среди ночи забрался к ней в квартиру!

— И-и-и! — запищала она. — Это, наверное, тот самый страшный чёрный дядька!