Артур и запретный город - Люк Бессон Страница 10

— В саду? — переспрашивает отец. Похоже, он в состояниизапомнить только то, что интересует его непосредственно.

— Да, но сад большой, и поэтому Артур хотел попасть кминипутам, чтобы они показали ему, где спрятано сокровище, — заключает бабушка,довольная собственной логикой.

Отец все еще не может связать обрывки мыслей. Сейчас онбольше всего напоминает сеттера, в растерянности топчущегося возле кроличьейноры.

— У вас есть лопата? — неожиданно спрашивает он, плотоядноулыбаясь и хлопая глазами.

За окном ночь готовится вступить в свои права. Изрезанноедлинными синими полосами небо напоминает шкуру зебры.

* * *

Перед крыльцом стоит родительский автомобиль, пучки света отгорящих фар желтыми лучами пронизывают сад.

В саду громко пыхтят и охают. В желтоватом свете виднасвежевырытая яма. Время от времени из ямы показывается лопата: она выбрасываетна траву кучку черной земли.

Другая лопата, менее проворная и менее нагруженная, взлетаетнад другой ямой, и тоже выбрасывает на траву свежую землю.

Тяжко вздыхая, бабушка сидит на верхней ступени крыльца исмотрит на изменившийся сад. Сейчас он больше всего напоминает поле битвы.Повсюду зияют ямы и высятся кучи земли, словно в саду поработал гигантскийсвихнувшийся крот. Впрочем, кроты не имеют привычки реветь. А из одной ямытолько что раздался громогласный рев. И высунулась голова.

Голова эта принадлежит отцу Артура, однако узнать его оченьтрудно, так как лицо у него выпачкано в земле. У него сломалась лопата.

— Как можно что-то отыскать с таким дурацким инструментом? —возмущается он, в ярости отбрасывая переломившийся черенок.

Над краем другой ямы показывается голова его жены, также всяв земле.

— Успокойся, дорогой! Не стоит нервничать! — говорит матьАртура.

Ей прекрасно удается сводить употребление слов к минимуму. Авот поддерживать в порядке свой внешний вид не получается: платье, в которомона приехала, превратилось в мятую грязную тряпку, один рукав оторвался иболтается на ниточке.

— Дай мне твою лопату! — раздраженно говорит отец. Онвырывает из рук жены лопату и вновь ныряет в свою яму. Из ямы летят комьяземли.

Бабушка в отчаянии, обитатели ее сада тоже.

Чувствуя себя опустошенной, ничтожной и бесполезной,бабулечка, несмотря на присущую ей энергию, являет собой легкую добычу длястрашной болезни, именуемой депрессией, гнусного недуга, подхватив который,человек отказывается бороться с возникшими на его пути трудностями. Наверное,бабушкина депрессия пряталась глубоко под землей, а теперь непрошеные копателивыпустили ее наружу.

— Зачем искать клад, если Артура все равно нет, и он неможет им воспользоваться? — спрашивает бабушка упавшим голосом.

Вынырнувший из ямы отец пытается утешить ее.

— Не беспокойтесь, бабулечка. Ну, может, он и потерялся, нотолько чуть-чуть. Я знаю своего сына, он всегда такой непоседливый. И при этомужасный гурман, поэтому он непременно вернется к обеду, — добавляет отец своимсамым убедительным тоном.

— Но сейчас уже десять, время ужинать, — уточняет бабушка,сверяясь с часами.

Высунувшись из ямы, отец убеждается, что действительнонаступает ночь.

— А? Что? Ах, да, вы правы, — соглашается он и с удивлениемконстатирует: ах, как быстро летит время, когда ищешь клад!

— Но это ничего, он придет и сразу отправится спать, и такимобразом мы сэкономим один ужин, точнее, половину ужина.

— Франсуа! — возмущается мать.

— Не волнуйся, это я шучу, — защищается отец. — Разве ты непомнишь пословицу: кто спит, тот обедает?

Его жена продолжает ворчать — просто так, для порядка.

— Кстати, насчет обеда… так как спать я не хочу, то ижелудок мой тоже спать не собирается, — говорит отец, намекая на то, что онлично вполне готов что-нибудь съесть.

— У меня остался кусочек именинного пирога Артура, —поддерживает разговор бабушка.

— Превосходно! — радостно восклицает отец. — Раз нас не былона дне его рождения, мы имеем полное право отпраздновать это событие!

— Франсуа! — раздается плаксивый голос матери. В еесловарном запасе это имя занимает особое место: она произносит его часто ивсегда с упреком.