Маринкина любовь - Наталья Воронцова Страница 87

Утром он принес ей в постель кофе и гренки с джемом. Так еще не делал никто из Ташиных кавалеров.

— Как тебя зовут?

— Леон… А тебя?

— Наташа…

— Малыш, ты удивительная!

— Нет! Ты…

Он стоял перед ней в солнечных лучах — атлетическая фигура, бронзовый загар, вызывающая молодость. Необыкновенно хорош! Таша закрыла глаза и простонала:

— Иди ко мне!

— Нет, я больше не могу, малыш. Мне надо идти.

— Куда? Зачем?

— Мне нужно… Пока-пока!

И он исчез. Несколько дней, пока он не звонил, Таша провела как в бреду. Смотрела на телефон, будто пыталась его загипнотизировать. Ругала себя последними словами, что не взяла номер мобильного. Гадала, как будет жить, если он вдруг исчезнет совсем… За эти дни разлуки Таша поняла вдруг очень ясно, что Леон — единственный мужчина, который ей нужен, который делает ее женщиной… А все остальное просто блекнет по сравнению с ним. Если бы он тогда не появился, она бы, наверно, ушла в монастырь или покончила с собой. Она пережила такое счастье, после которого все прочее казалось мелким, несущественным, лишенным смысла. Весь мир сошелся на его лукавых, темно-карих глазах.

А потом он снова появился — просто позвонил как нив чем не бывало. Спросил, как дела, что она делает вечером. Рассказал пару последних изящных анекдотов. У Таши было ощущение, что они знакомы с Леоном всю жизнь. Так начались полосатые дни, недели, разделенные на время с ним и без него. Каждая минута рядом с Леоном наполнялась какой-то вселенской значимостью, обыденные действия, которые он совершал, приобретали сакральный смысл. Ташу устраивало в нем абсолютно все: как он двигается, говорит, ест, даже слегка похрапывает ночами. Она боготворила его загорелое, молодое тело, двухдневную щетину на скулах. Все, что отчаянно раздражало в других мужчинах, в Леоне неожиданно оказалось очень даже привлекательным.

Таше было все равно, чем они занимаются вместе: мотаются по городу на его спортивной машине, танцуют на клубной дискотеке, сидят и пьют кофе с коньяком в модном кафе на Тверской… Ей нравилось, что в любом месте он мгновенно становился душой компании. Казалось, он был в курсе всего происходящего в жизни: мог спокойно порассуждать о новинках моды, пластической хирургии, сыпал именами известных политиков и бизнесменов, с которыми был лично знаком… Он был легкий, веселый, заводил ее одним свои присутствием. Наверно, он сразу почувствовал, что имеет над ней власть. И немудрено: он был первый мужчина, рядом с которым Таша робела и становилась белой и пушистой.

В публичных местах Леон вообще довольно часто встречал знакомых, в основном элегантных, ухоженных мужчин, с которыми непринужденно общался. Это тоже нравилось Таше: она терпеть не могла встречаться с кем-то из «бывших» девушек. К тому же Леон вовсе не был похож на бабника.

Иногда он пропадал на неделю или даже на две. Тогда Таша обрывала телефон, пытаясь докричаться до его автоответчика, но это было бесполезно. Потом он возвращался — иногда расслабленный и загорелый, как будто только что с моря, иногда усталый и мрачный, обнимал ее — и все начиналось по новой. После огненных ночей с Леоном Таша обычно спала до полудня; она почти совсем наплевала на университет. Месяцев через восемь таких встреч Таша вдруг сделала для себя потрясшее ее открытие: несмотря на время, проведенное вместе, она ничего не знала о том, кого любила без памяти. Она не имела представления ни о фамилии избранника, ни о месте, где он живет, ни о работе, которой занимается. У него были деньги, красивые шмотки, роскошный автомобиль и много свободного времени. На все вопросы он только отшучивался, улыбаясь. А лезть к нему в душу начитавшаяся психологических статей в женских журналах глупышка Таша боялась, чтобы, не дай бог, не наступить на какую-нибудь тайную больную мозоль.

Ей было достаточно того, чтобы он любил ее, — по крайней мере, так казалось тогда… Но все равно в голову лезли банальнейшие вопросы. А вдруг он женат? Может быть, у него любовницы за границей и он уезжает к ним?

Когда от собственных сомнений становилось совершенно невыносимо, она устраивала любовнику скандал, понимая, что совершает глупость, но остановиться не могла.

— Малыш, чего ты от меня хочешь? — спокойно спрашивал тогда Леон.

— Почему ты вечно называешь меня малышом? У меня, между прочим, имя есть!

— Прости, малыш. Просто мне так больше нравится. Ты у меня такой чудесный!

— Не смей обращаться ко мне в мужском роде! — взрывалась Таша. — Где ты снова пропадал две недели? Ты понимаешь, что я чуть не поседела! Можно было хотя бы позвонить?

— Когда могу, я всегда звоню. У меня просто не было возможности.

— Что ты скрываешь? Скажи, ты женат? Может быть, у тебя дети?

— Нет, малыш. Ты же знаешь, что я никогда не был женат и у меня нет детей. Женщины тут ни при чем, если тебя это волнует. Давай закончим этот разговор. Терпеть не могу скандалов. От них болит голова как от дурных коктейлей.

— Леон, ты меня любишь?

— Ты же знаешь, что люблю. Иначе к чему все это?

— Но я ничего не знаю о тебе! Я даже не знаю, чем ты занимаешься, когда мы не вместе!

— Зачем тебе знать? Ты же счастлива, когда мы встречаемся?

— Ну почему ты так себя ведешь, как будто тебе все равно, что я чувствую? — рыдала Таша. — Я так больше не могу, не могу! Давай определяться!

— С чем?

— С нашими отношениями!

— Если они тебя не устраивают, — поигрывая бокалом с коньяком, спокойно отвечал Леон, — можем их прекратить. Я не хочу, чтобы ты так расстраивалась. Это тебе не идет. Мне кажется, ты излишне паришься по пустякам. Сходи к психоаналитику, я дам телефон…

— Ну неужели ты не понимаешь? Неужели тебе все равно? — заливалась слезами Таша. — Ты появляешься, исчезаешь, а я сижу у телефона и жду тебя целыми днями. Я не могу ничего делать, только жду тебя. А ты даже не звонишь…

— Малыш, а кто заставляет тебя сидеть взаперти? — Леон удивленно вскидывал брови. — Не надо так зацикливаться. Ты же молодая, интересная. Тебе нужны деньги? Возьми, пойди развлекись! Потанцуй с какими-нибудь симпатичными мальчиками и девочками! Я буду рад, что ты зажигала. И про учебу не забывай, малыш. У тебя все-таки пятый курс. Было бы очень обидно…

— Что ты несешь!..

Таша в слезах убегала, хлопала дверью, прыгала в машину и уезжала. Через несколько часов беспорядочной езды по городу начинала безумно жалеть о случившемся, ругала себя за несдержанность и бросалась звонить Леону, опасаясь, что никогда больше его не увидит. Сама себе в такие минуты она напоминала сумасшедшую. Он брал трубку раза с третьего-четвертого.

— Милый, прости! — снова начинала рыдать Таша. — Я не знаю, что делаю. Нервы ни к черту. Только прости меня!

— Ничего, малыш! Я сейчас занят, позвоню завтра. Целую в щечку. Пока-пока!