Владелец моего тела - Стелла Грей Страница 8

Из алой пелены злости, замешанной на похоти, меня вырвала боль. Сильная боль от впившихся в грудь ноготков Фелисити. Именно это отрезвило.

Я только что едва не трахнул собственную студентку. Хотя нет, дело обстоит иначе: я ее только что едва не изнасиловал. Потому что реакции Фелисити Томпсон нельзя было счесть согласием, даже если обладать моим больным воображением.

Прошипев что-то ругательное, я подорвался с кресла и торопливо отошел к окну.

И сейчас бы этой идиотке самое время включить голову да свалить от меня куда подальше, но, к сожалению, светловолосому ангелочку в некоторых вопросах недоставало мозгов, потому она начала мне угрожать.

В университете расскажешь? Ты моя святая наивность.

Но все же на какой-то миг мне стало не по себе. Возможно, ей бы даже не поверили, но скандал разгорелся бы страшнейший. Впрочем, Фелисити была умной девочкой и быстро поняла, что выгоднее всего ей будет молчать.

Я смотрел на нее… и хлестал словами раз за разом, с каким-то болезненным наслаждением наблюдая, как она вздрагивает.

И демоны медленно приближались к своей жертве. К моей жертве. Я никуда не отпущу тебя, Фел.

И да, я все же это сделал. Сказал.

– Так что сама решай, Фелисити Томпсон, что тебе важнее: пару вечеров пораздвигать передо мной ножки или сестра.

Я мудак. Козел и сволочь. Но да, я хочу, чтобы она раздвигала передо мной ножки, открывала ротик и позволяла все, что я желаю.

Но даже тут меня ждало удивление. Со слезами на глазах малышка заявила, что она – барабанная дробь – девственница, мля!

По позвоночнику медленно текла раскаленная лава… Сверху вниз. Из воспаленного пошлыми картинками мозга и в бедра, где все уже давно стояло так, что мне было больно.

Есть много видов секса, малышка.

– Оральный… Ты когда-нибудь сосала, Фелс? Анальный… В попку не больно, если правильно подготовить, а самое главное – девственность на месте, – я загнул два пальца, взялся за третий, но так и оставил его выпрямленным. – Ну так что, мисс Томпсон? Пять минут на исходе! Вы уходите или соглашаетесь на мои условия?

Она стояла и с болью смотрела на меня.

Стояла, такая тонкая и беззащитная, а у ее ног сидели красноглазые демоны с израненными шипами шеями.

И согласилась. Согласилась, лишь умоляла немного подождать и, захлебываясь слезами, сбежала из квартиры.

Входная дверь с грохотом закрылась.

Я крепко сжал кулаки и криво, ни хрена не весело усмехнулся. Радости не было никакой.

Да, теперь я смогу трахнуть мечту последних пару лет. Реально ведь, мать ее, мечту.

Глядя на Фелисити, у меня в голове часто появлялась мысль о том, что, быть может, пора заканчивать свое добровольное отшельничество. Ведь нельзя бесконечно сидеть в своей яме и бухать с демонами, кроя матом весь остальной мир и баб в частности.

Я давно смотрел на золотого ангелочка с зелеными глазами. Но сначала пугала сама мысль о том, чтобы подпустить к себе кого-то, вызывающего эмоции, а потом я сдался. Сдался и решил подождать до ее выпуска, а после пригласить на свидание.

У нас бы все было правильно, Фелисити. Так, как вы, девочки, любите. Я могу быть обаятельным, притягательным, и да, я знаю, как сделать тебе хорошо в постели.

Все было бы красиво. Нет, не так, "все могло бы быть красиво".

Хотя вполне возможно, что мой интерес угас бы после пары вечеров зажигательного секса на всех доступных поверхностях. Я был практически в этом уверен, так же как и в том, что не способен сейчас к серьезным отношения. Не после Клары. На хер надо. Но молоденькие девчонки неохотно дают тем, кто с ходу заявляет, что это буквально на несколько раз, так что пришлось бы играть по правилам.

А теперь ты согласилась быть моей без всей этой ненужной мишуры. Хотя нет, ты согласилась мне дать. И я даже весьма любезно вник в твою ситуацию и согласился не трогать девственную плеву. Зато могу трахнуть в любые другие места. Охуеть я добрый, не так ли?

Я достал пачку сигарет, которые лежали на дальней полке еще с тех пор, как я часто курил из-за выходок Клары. Сколько уже прошло? Почти два года.

– Клара… – от одного имени в душе поднялась лютая злость. Даже после того, как исчезла, ты отравляешь мне жизнь. Сегодня у меня два образа слились в один. Ты и малышка Фелс. Вы даже внешне чем-то похожи.

И я сорвался.

Сорвался и предложил студентке такое, от чего у меня в штанах мигом стало тесно, а все руководство университета хлопнулось бы в обморок, если бы узнало.

И кто я после этого?

Сделав глубокую затяжку, я выдохнул дым в приоткрытое окно и, обреченно рассмеявшись, констатировал:

– Редкостный мудак.

Хотя бы потому, что даже сейчас, когда разум чист, я все равно не отпущу эту девушку. Не откажусь от возможности получить ее хотя бы на таких условиях.

И да, мне ни капли не стыдно. Впрочем, пора было одеваться и ехать в участок.

Я ведь пообещал Фелисити освободить ее долбанную сестрицу…

***

/Фелисити/

Я снова убегала от него.

Дважды в день бежать прочь от хищника – это плохой знак. Мистер Адам Браун… Негодяй, сволочь… маньяк! Он просто решил взять меня в качестве расплаты за ошибки Мел.

Мое тело, мою душу, все мое существо выворачивало наизнанку при одной мысли, что придется смиренно лечь и отдаться этой беспринципной скотине!

Ненавижу!

Эштон… Что скажет мой жених, когда узнает о потере невинности? На миг в глазах потемнело, и мне пришлось сбавить шаг.

– За что? – шепнула я, смахивая непрошеную слезу. – Почему это все происходит именно со мной?

Мел угнала машину, но в итоге рушится не ее жизнь, а моя.

И тут я, словно наяву, вновь услышала вкрадчивый голос мистера Брауна: "Есть масса других неклассических видов секса, которые меня устроят…". Воображение услужливо нарисовало предложенные им варианты.

– Нет! – выкрикнула я, хватаясь за горящие щеки и пугая бомжа в пальто и шерстяной шапке, копавшегося в мусоре неподалеку.

– Сумасшедшая! – возмущенно выдал он, взмахивая руками. – Совсем распустилась молодежь…

"Распустилась, – мысленно повторила я, – это не то слово. Докатилась. Дожила. Хотела решить вопрос и решила…"

Всю дорогу домой я прокручивала в голове разговор с профессором Брауном, невольно то и дело возвращаясь к поцелую. Это было жутко. И не только потому, что я стала бояться своего учителя в разы сильнее. Имела место и другая причина, более весомая, чем первая. Дело в том, что мои губы все еще хранили на себе вкус этого поцелуя. Словно мистер Браун прекратил его миг назад. Я все еще слышала его дыхание – горячее и шумное. Обоняние улавливало насыщенный, немного терпкий запах; так не пах ни один из моих знакомых парней. Потому что это был запах сильного, уверенного в себе мужчины, отличавший мистера Брауна от прыщавых юнцов и заносчивых идиотов, с которыми я училась.