Тайные наслаждения - Джорджетт Хейер Страница 8

– Мне очень жаль, что я поступила вопреки вашим желаниям, милорд.

– У меня нет ни одной причины, по которой вы должны были сделать мне одолжение, – отозвался Карлайон, достав из кармана табакерку и открыв ее. – Но у вас по-прежнему есть передо мной одно преимущество, – небрежно заметил он. – Могу я узнать ваше имя?

– Меня зовут Рочдейл, – после секундного колебания ответила она. – Элинор Рочдейл.

Рука его замерла над раскрытой табакеркой; подняв на девушку глаза, он бесстрастно повторил:

– Рочдейл.

Она почувствовала, что щеки ее заалели, и с вызовом подтвердила:

– Из Фелденхолла!

Он наклонил голову жестом, в котором не было ничего, кроме обычной учтивости, но она не сомневалась, что ее история ему известна. Глядя, как он втягивает ноздрями нюхательную смесь, мисс Рочдейл внезапно сказала:

– Вы совершенно правы, сэр: я – дочь того самого человека, который, потерпев неудачу в спекуляциях и за игорным столом, разорился и покончил с собой.

Если она рассчитывала смутить Карлайона, то ее ожидало разочарование. Он преспокойно вернул табакерку в карман и ограничился тем, что заметил:

– Не думаю, что мисс Рочдейл из Фелденхолла следовало превращаться в гувернантку, каковы бы ни были несчастья, постигшие ее отца.

– Многоуважаемый сэр, у меня нет ни пенни, кроме тех, что я заработала сама! – язвительно заметила она.

– Охотно верю, однако полагаю, у вас остались родственники.

– И вновь вы несокрушимо правы! Но я – такое странное создание! Если уж мне выпало влачить жалкое существование, как вы изящно выразились, и становиться для кого-то обузой, выполняя неблагодарную, черную работу, то я предпочитаю получать за свой труд хотя бы жалованье!

– Вам определенно не повезло с родственниками, – заметил лорд Карлайон.

– Что ж, – без обиняков заявила мисс Рочдейл, – я не могу их осуждать. В конце концов, девушка, не имеющая за душой ни гроша, являет собой тяжкую обузу. Особенно та, чье имя несет на себе неизгладимое клеймо. Вам самому прекрасно известно, что такое досужие сплетни, и вы должны понять мое стремление избавить своих родственников и друзей от дальнейшего замешательства. Вы скажете, что я могла бы взять себе другое имя! Быть может, будь у меня меньше гордости, я так и поступила бы.

– Я не стану говорить ничего подобного, – невозмутимо ответил лорд Карлайон. – Но я соглашусь с вами в том, что гордости у вас действительно в избытке – включая ложную.

– Ложную! – ошеломленно вскричала мисс Рочдейл.

– Несомненно. Именно она подтолкнула вас к тому, чтобы преувеличить последствия смерти вашего батюшки.

– Вы не можете знать обстоятельств, приведших к такому концу, – негромко сказала девушка.

– Наоборот. Но мне еще предстоит узнать, каким образом они коснулись вас.

– Быть может, вы и правы, и я сочла себя чрезмерно униженной. Мой первый опыт того, как окружающий мир относится к нашим делам, оказался неудачным. Признаюсь, в момент кончины моего отца я была обручена с одним джентльменом, который… который с нескрываемым облегчением счел себя свободным от взятых на себя обязательств. – Воинственно вздернув подбородок, она добавила: – Хотя меня это нисколько не огорчило, уверяю вас!

Однако слова мисс Рочдейл, очевидно, не произвели на лорда Карлайона решительно никакого впечатления.

– С чего бы вдруг, действительно? – произнес он.

Элинор с презрением отвергла бы любое проявление жалости и сочувствия, но подобная равнодушная реакция, как ни странно, привела ее в негодование, и девушка ответила куда резче, чем намеревалась:

– Когда тобой пользуются, а потом обманывают и бросают, это не слишком приятно!

– Все верно, однако осознание того, что вы избавились от невыгодной сделки, должно было, полагаю, смягчить вашу досаду.

В глазах Элинор помимо воли заискрились смешинки.

– Подозреваю, милорд, ваши крайне рассудительные замечания должны были бы обескуражить меня, но чего нет, того нет! – сказала она. – Будет куда лучше, если вы препроводите меня в приличную гостиницу, прежде чем я начну отвечать вам в манере, решительно не соответствующей разнице в нашем с вами положении!

Он, улыбнувшись, заметил:

– Прошу прощения, если рассердил вас, мисс Рочдейл. Но я не представляю, чтобы любое выражение сочувствия с моей стороны пошло вам на пользу или хотя бы оказалось для вас приемлемым.

Она начала натягивать перчатки.

– Как это невыносимо с вашей стороны – неизменно оказываться правым! – сказала девушка. – Кстати, скажите: находясь в вашем обществе, друзья не чувствуют себя круглыми дураками?

– Поскольку хороших друзей у меня, к счастью, много, то, очевидно, нет, – совершенно серьезно ответил лорд Карлайон.

Мисс Рочдейл, рассмеявшись, встала из-за стола. В это мгновение раздался пронзительный перезвон колокольчика, словно его терзала чья-то настойчивая рука. Звук напугал девушку, и она обратила на лорда Карлайона взгляд, в котором читалось смятение. Он, поднявшись на ноги одновременно с ней, шагнул к двери со словами:

– Несомненно, это мой кузен. Вы не захотите встречаться с ним. Однако не тревожьтесь! Я не позволю ему войти в эту комнату.

– Но ведь это же его собственный дом! – изумленно возразила мисс Рочдейл. – Не съест же он меня, в конце-то концов!

– Думаю, едва ли. Он, скорее всего, пьян, а мне бы не хотелось подвергать вас еще бо́льшим испытаниям, чем те, что вы уже пережили.

Слуга, похоже, обретался поблизости, о чем они даже не подозревали, и, прежде чем Карлайон успел подойти к двери, в холле раздались голоса, послышались чьи-то поспешные шаги, затем в комнату буквально ворвался совсем еще юный высокий светловолосый джентльмен, который с невыразимым облегчением воскликнул:

– Ох, Нед, слава богу, что ты здесь! Я ведь едва не отправился домой, но Хитчен в самый последний момент успел крикнуть мне, что ты поехал сюда! Я попал в дьявольски неприятную историю! Откровенно говоря, совершенно не знаю, что мне делать, и потому решил немедля обратиться к тебе, пусть даже ты и будешь недоволен!

Одного взгляда на этого светловолосого юношу со свежим, чистым лицом, широко открытыми голубыми глазами и загорелыми щеками мисс Рочдейл хватило, чтобы понять – он мог быть кем угодно, только не беспутным кузеном Карлайона. Молодой человек явно пребывал в несомненном волнении и выглядел изрядно напуганным. В силу своего знакомства с Карлайоном, сколь бы кратким и поверхностным оно ни было, девушка ничуть не удивилась тому, с каким умиротворяющим спокойствием тот отреагировал на сбивчивую речь юноши.

– Да, ты, несомненно, поступил правильно, – сказал хозяин дома. – Но, на мой взгляд, Никки, абсолютно ни к чему так волноваться. Что ты натворил?