Светлый берег радости - Елена Ярилина Страница 8

Экземпляр воздыхателя, представленный Маринкой на мое рассмотрение, был неплох, по крайней мере на первый беглый взгляд. Это был молодой щеголеватый блондин лет тридцати, довольно стройный, с широкой улыбкой на лице. От него пахло французским парфюмом. Он вежливо поздоровался со мной, представился:

— Евгений, а для друзей просто Жека, — и с большим достоинством наклонил аккуратно подстриженную и причесанную голову.

Вынул из пакета большую коробку шоколада, перевязанную лентой с пышным бантом, и бутылку «Камю». Из другого пакета выудил букет алых роз, еще не распустившихся, в бутонах, и галантно преподнес мне. Это было приятно, хотя я и понимала, что цветы предназначались настоящей Аське, а вовсе не мне. Я стала хлопотать с закуской — порезала хлеб, намазала его маслом, а сверху икрой, покромсала копченого мяса и сыра. Не слишком изящно, зато быстро. Маринка тем временем достала другие рюмки под коньяк, она прекрасно ориентировалась в этой кухне. Жека наплескал в большие пузатые рюмки коньяка не на полтора пальца, как положено, а до краев. Знай, мол, наших! Я удивилась, но ничего не сказала, какая мне разница, я все равно пить не буду. Тост Жека произнес длинный и красивый, даже чересчур красивый. Пару комплиментов он отвесил Маринке, отчего та зарделась, как принесенная роза. Что касается меня, то не осталось ни одной черты моей внешности, которую бы он не восславил. Назывался сей тост скромненько — за встречу! Выпили, вернее, они пили, а я грела рюмку в руках и думала о том, что это очень нехилый тост для человека, который знаком со мной десять, нет, уже пятнадцать минут и который вообще шел к другой женщине. Все, хватит бояться дурдома, вряд ли его постояльцы так уж сильно будут отличаться от людей, с которыми я сталкиваюсь ежедневно. Пока я предавалась размышлениям, гости вовсю закусывали, причем Жека не отставал от Маринки и даже перегонял ее. У меня появилось подозрение, что он сегодня не только не обедал, но и не завтракал. Я собралась еще чего-нибудь нарезать, но, видимо, Жека уже утолил свой голод, потому что вдруг заметил мою полную рюмку. Я как-то привыкла, что Маринка никогда не делает мне замечаний по поводу того, что я практически не пью, то ли в силу хорошего воспитания, то ли по причине полного ее равнодушия в этом вопросе. Поэтому водопад довольно едких упреков, который обрушил на мою голову Жека из-за моего трезвого образа жизни, застал меня врасплох. Но я быстро собралась и молча уставилась немигающим взглядом прямо ему в глаза, водопад тотчас захлебнулся. Я занялась приготовлением кофе, мило улыбаясь гостям и делая вид, что ничего не случилось. Когда кофе был готов и разлит по чашкам, я вдруг вспомнила, что у меня еще остались тонкие полосочки нежнейшего бисквита, они просто идеально подходили к кофе, и я нырнула за ними в холодильник, радуясь, что так вовремя вспомнила о них. Поставив бисквиты на стол, я взяла в руки чашку, но тут мне бросилось в глаза, что Маринка сидит с каким-то несчастным видом и виноватым взглядом. Я покосилась на Жеку, тот лучезарно улыбнулся мне и взял кусок бисквита. Я поняла, что эту чашку кофе мне лучше не пить. Поставила ее, съела кусочек бисквита и завела светский разговор обо всем и ни о чем, старательно зевнув пару раз.

Мои маневры возымели успех, гости стали собираться. Много времени ушло у Жеки на целование моих рук, сначала одной, потом другой. А когда он сказал, что вскоре непременно заглянет ко мне, и, поглядев мне в глаза, добавил, что, может быть, и завтра, во мне тут же окрепло решение. Проводив Жеку, я поймала Маринку за руку, когда она уже почти исчезла за дверью, и сказала ей, что согласна поехать с ней на дачу. Маринкина неподдельная радость была мне наградой за мое вынужденное решение.