Моя строптивая леди - Джо Беверли Страница 8

— Ну а если дело серьезное…

— Серьезнее некуда!

— И вы в опасности?

— Еще в какой!

— Кто же вам угрожает?

Но она лишь сжала губы.

— Не лучше ли рассказать все? — тихо спросила Верити.

— Возможно, позже. — Чарлз поставила точку на дискуссии, поднявшись из-за стола. — Пока меня больше всего занимает вопрос, где мы устроим нашего гостя на ночь.

— Почему бы не с вами, мой юный друг? — невинным тоном осведомился Син (он просто не мог упустить такую возможность).

Чарлз сильно вздрогнула, а ее сестра поперхнулась чаем.

— В чем дело? — спросил он. — Уверяю вас, я не храплю.

— Зато я храплю! — быстро сказала Чарлз.

— Вот как? Кстати, а где вы спите?

— Наверху, — настороженно произнесла она и снова покраснела. — Мы разделили комнату занавеской.

— И что же, ни сестре, ни младенцу это ничуть не мешает? — Встретив недоуменный взгляд, Син терпеливо объяснил:

— Я имею в виду ваш храп.

Если бы глаза могли в буквальном смысле метать молнии, он был бы испепелен на месте. Как, однако, они умели вспыхивать, эти глаза! Этот огонь, и краска на щеках, и гневный изгиб губ — все, вместе взятое, превращало Чарлз в красавицу. Син признался себе, что уже вожделеет ее. Хотелось сорвать с нее мужскую одежду и добраться до женской суги, которую она так усердно скрывала. Должно быть, эти глаза могут зажечься и страстью — не только гневом, и щеки могут вспыхнуть не от смущения, а от желания. Какая удача, что он больше не разложен на постели с расставленными ногами, иначе его откровенное возбуждение добило бы ее окончательно.

Син решил во что бы то ни стало обеспечить себе участие в этом приключении.

Тем временем вопрос его ночлега был обсужден и принято решение устроить его на кухне. Вся постель могла бы состоять из одеяла, брошенного на каменный пол, если бы Син не вызвался принести из кареты все необходимое. В знак доброй воли его отпустили. Он вернулся с саквояжем и соорудил из его содержимого вполне сносную постель — куда мягче, чем в палатке во время военного похода. К тому же на кухне было тепло и сухо.

Пока Верити и няня убирали со стола, Чарлз отправилась к колодцу за водой, а потом уселась с книгой. Син тоже устроился поудобнее: снял ботинки и, как мог, вычистил ветошью (кто знает, сколько времени им придется обходиться без забот Джерома?); сюртук и жилет развесил на спинке стула; расплел косичку и расчесал волосы. После короткого колебания (как-никак он находился в обществе дам) он снял шейный платок и расстегнул верхние пуговицы рубашки.

Ни Верити, ни няня не обращали на его действия никакого внимания — и слава Богу. Его занимала только реакция Чарлз. Впрочем, никакой особенной реакции не последовало, если не считать одного короткого взгляда поверх книги. Следовало удвоить усилия.

Няня удалилась с кухни, Верити после короткой беседы с Сином тоже ушла к себе. Демонстративно зевнув, он улегся в импровизированную постель и притворился спящим.

Пришлось подождать, пока девушка закроет книгу, но он был терпелив. На сей раз он не возражал, когда она предстала перед ним, так как не был связан и беспомощен. Открыв глаза, он заложил руки за голову и подкупающе улыбнулся.

— Решили все-таки разделить со мной постель?

Чарлз отшатнулась, но быстро взяла себя в руки.

— Учтите, я пристрелю вас сразу, как только пойму, что вы ведете двойную игру! Я не так мягкосердечен, как мои близкие.

— А вам уже приходилось убивать?

— Н-нет… — признала она неохотно.

— А мне — не раз.

— Плохо верится!

— Отчего же? Я офицер сорок восьмого полка.

У Чарлз от удивления приоткрылся рот.

— В данный момент у меня отпуск по болезни, но, поверьте, мне не раз приходилось бывать в сражениях. Убивать не так легко, как кажется, нужна веская причина.

Лицо ее изменилось, минутная слабость исчезла.

— В таком случае не думаю, что у меня дрогнет рука!

Чарлз задула свечу и ушла, оставив Сина в темноте, едва подсвеченной тлеющими в печи углями. Это отрезвило его, и какое-то время он лежал, обратив взгляд к потолку. Кто мог так обидеть ее, чтобы натолкнуть на мысли об убийстве? Как оказалось, что она живет здесь без денег, в мужской одежде, дичась всех и каждого?

Так или иначе жизнь свела его и прекрасную даму в беде, но дама эта была отнюдь не кроткая Верити. Это была сердитая, неуживчивая, ни на кого не похожая Чарлз.