Самая прекрасная роза - Марианн Уилманн Страница 8

Принцесса откинулась на обтянутые шелком подушки.

— Я не желаю выходить замуж за герцога Рагнора, и не сделаю этого!

— Вот что получается, когда слишком балуешь детей! — королева Брин с трудом поборола желание ударить дочь по ее красивому лицу.

Обычно на лице принцессы отражалось лишь высокомерие — черта, которая часто сопутствует красоте и богатству. Но ее мать не была слепой: Кэмерис была капризной как ребенок, но у нее не было ни ума, ни шарма, чтобы добиться желаемого. Пройдут годы, и впечатление от прекрасного лица поблекнет. И что тогда она станет делать?

Брин осознавала, что ее влияние на короля слабеет с каждым днем. Хоть Гилмор и пребывал под властью заклятия, но со временем оно неизбежно потеряет силу. Она чувствовала, что он пытается разорвать опутывающую его паутину магии.

Но если Кэмерис выйдет за герцога, это значительно укрепит власть Брин. Если она правильно разыграет свои карты, то со временем станет править двумя королевствами — Айраном и Западными землями — через Гилмора и еще одним, огромным, через мужа своей дочери.

Которого она, Брин, выберет сама!

И так будет! Она должна позаботиться, чтобы никто не встал у нее на пути! Тогда, даже если Гилмор разрушит заклятие, он все равно не сможет от нее избавиться.

Ярость королевы вспыхнула с новой силой. Она никому не позволит встать между собой и своей целью! Даже королю!

— Я не потерплю неповиновения! Юность и красота мимолетны, и ты должна обеспечить себе твердое положение в этом мире прежде, чем они исчезнут, — Брин сжала кулаки. — Если ты не сойдешь вниз добровольно, я прикажу дежурным офицерам вытащить тебя в сад за волосы!

Кэмерис побледнела от испуга. Королева еще никогда не говорила с ней таким тоном.

Мышка склонилась над сундуком, сделанным из древесины кедра, и притворилась, что не слышит этой перепалки. Медная задвижка поддавалась с трудом. Мышка поморщилась, прищемив палец, но со второго раза ей удалось открыть задвижку и поднять крышку сундука. Там было множество великолепных плащей, каждый из которых был лучше предыдущего. Тот, который был нужен, Мышка нашла на самом дне. Ткань была такого же рыжевато-коричневого оттенка, что и глаза принцессы.

Девушка встряхнула плащ и отнесла его принцессе. Кэмерис встала и позволила ей накинуть плащ себе на плечи.

Внезапно королева замерла.

— Глупая девчонка! — она схватила Мышку за плечо. — Посмотри, что ты наделала!

Мышка застыла в ужасе — на тонкой ткани отчетливо виднелась полоса. Она, должно быть, сломала ноготь, пытаясь открыть неисправную задвижку, а потом нитка зацепилась и потянулась следом за ногтем, заставив ткань сморщиться.

Брин нашла, наконец, на кого обрушить свой гнев.

— Дура! — она схватила плащ и швырнула его через всю комнату прямо в камин, где всегда горел огонь. — Я не желаю, чтобы такая неуклюжая корова прислуживала принцессе, — прошипела она. — Отправляйся обратно на кухню, или к посудомойкам, или где там еще тебе место, там и оставайся!

Она отвесила Мышке пощечину. Удар сбил девушку с ног.

Несколько секунд Мышка вообще ничего не слышала, потому что ее сердце гудело, как медный колокол, а ухо горело, словно к нему приложили раскаленный уголь. Остальную часть лица она просто не чувствовала.

Раньше ее никто и никогда не бил. Пошатываясь, она поднялась на ноги, чувствуя, как в душе разгорается гнев. Она постаралась подавить его, но злость жгла ее изнутри. Она почти чувствовала в воздухе этот запах…

Мышка поняла, что запах паленой шерсти исходит от плаща Кэмерис. Одна пола уже горела. Выпавший из камина уголек попал на плащ, и теперь на ткани плясали крошечные язычки пламени.

— Ох! — схватив со стола кувшин с водой, Мышка выплеснула ее на горящий плащ. Комнату заполнил черный едкий дым. Девушка схватила мокрый плащ и поднесла к глазам, чтобы оценить нанесенный ущерб. Уголек прожег насквозь несколько складок ткани, оставив в ней черные дыры.

— Теперь его уже не починить! — прошипела сквозь стиснутые зубы королева. — Тебя стоило бы за это выпороть.

Мышка подавила невольный протест. Все равно она ничего не докажет, только получит еще одну затрещину.

— Но большая часть в порядке, ваше величество. Я умею обращаться с иголкой. Я могу переделать его в накидку.

— Ты уже натворила вполне достаточно глупостей для одного дня. Убирайся и забери с собой эти жалкие лохмотья! Я больше не хочу их видеть, — королева сжала губы. — И никогда не попадайся мне на глаза! Если я тебя еще раз увижу, то позабочусь о том, чтобы тебя запороли до полусмерти!

Мышка подхватила обгоревший плащ и опрометью бросилась прочь из комнаты. Ухо до сих пор горело как ошпаренное, но зато у нее теперь был кусок теплой шерстяной ткани. Она подарит его женщине, которая ее вырастила, чтобы та могла сшить подкладку для своего плаща.

Дом Эльвы стоял на берегу реки, за деревней. «Это согреет мою дорогую старушку, когда зима принесет с собой северные ветры».

Мышка почти бегом завернула за угол и столкнулась с рослым мужчиной, шедшим ей навстречу. Только его сильные руки удержали девушку от падения. Она посмотрела вверх и встретила взгляд глаз, глубоких и темных как полночь.

Темноволосый незнакомец, которого она видела во дворе замка!

Мышка была слишком взволнованна, чтобы сказать хоть слово. Какой красавец! Он производил на женщин впечатление даже „издалека, а теперь был так близко, на расстоянии вытянутой руки… Мускулы под его черной кожаной курткой казались отлитыми из стали.

— Смотрите, куда идете! — рявкнул Тор. — Вы запросто могли свалиться с лестницы.

Между ними был смятый плащ, но Мышка вдруг почувствовала, что он все это время крепко прижимает ее к своей широкой груди. Интересно, чье сердце стучит так громко, его или ее собственное?

Крепкая хватка его пальцев на запястье вызвала волну тепла, которая прокатилась по телу девушки и свернулась горячим комком где-то внизу живота. У девушки закружилась голова. Она закрыла глаза. Это было ошибкой. Так она еще острее ощутила его близость.

Попытавшись вздохнуть, Мышка почувствовала его опьяняющий запах — аромат согретой солнцем земли, смешанный со свежим, терпким запахом диких трав. Она покраснела и попыталась высвободиться.

— Прошу прощения! — Тор немедленно отпустил ее.

Судя по одежде и поведению, девушка была чьей-то горничной или дворцовой мастерицей. Аппетитная малышка, невысокая и стройная как тростинка. Блестящие каштановые волосы были собраны в свободную косу. Он нее пахло дикой земляникой. Глаз такого цвета Тор еще никогда не встречал: они все время меняли цвет, словно море под солнечными лучами, переливаясь всевозможными оттенками серебристо-синего и серого цветов. Увидев, что девушка продолжает смотреть на него круглыми глазами, Тор неожиданно для самого себя покраснел.