Твой пылкий поцелуй - Мэри Блейни Страница 8

Затем он скончался. Я сохранил его письмо к сыну как память и продолжил заниматься делом, которое привело меня в Португалию. Однажды в Лиссабоне, читая газету людям, которые были слишком стары, чтобы сражаться, я вдруг понял, что должен что-то сделать, принять участие в борьбе за избавление мира от тирана. Вот тогда-то я и решил купить офицерский патент. Битва за Испанию была в самом разгаре, хотя Наполеон уже вел войну на два фронта, но я все же добрался до зимнего лагеря Веллингтона и стал узнавать насчет патента. Веллингтон лично встретился со мной и предложил рассмотреть возможность такой службы, для которой не требуется военная форма. Он предложил мне работать в качестве шпиона, используя мою принадлежность к ученому сословию.

Шарлотта прервала мытье.

– И вы были готовы пойти на это, милорд? Стать шпионом, зная, что никто из общества не захочет знаться с вами, если это обнаружится? Что вас могут посадить в тюрьму, пытать и даже казнить?

– Да, – ответил Гейбриел без малейшего колебания. – Существуют вещи гораздо более важные, чем очередной светский раут. – Он бросил на Шарлотту горящий взгляд и, лишь когда она отвернулась и принялась тереть ему спину, продолжил: – Уговаривая меня, Веллингтон заметил, что мои научные интересы могут служить отличным предлогом, чтобы открыть мне доступ почти в любое место. Я выучил португальский язык, стал желанным гостем в обществе и во имя науки мог посещать как обычные таверны, так и светские рауты.

Шарлотта завершила мытье, но не выпускала губку из рук, протирая уже чистые места, чтобы не мешать Гейбриелу продолжать рассказ. Каждая деталь была важна для нее. Теперь она видела этого человека в другом свете, ведь готовность стать шпионом была не самым банальным выбором для сына герцога.

– Мне предстояло отправиться в… – Гейб запнулся, – в один город, я посетил ряд мест, список которых пришлось выучить наизусть. Разумеется, я отправился в город, не буду называть его, и сделал все в соответствии сданными мне инструкциями. Уловка срабатывала некоторое время. Просто поразительно, как много могут рассказать люди, когда они навеселе и полагают, что имеют дело с человеком, который интересуется только наукой. Однажды вечером я зашел в таверну, где меня уже поджидала банда негодяев, которая захватила семерых заложников. Они потребовали, чтобы я назвал моих информаторов, а когда я отказался, бандиты тут же расстреляли их всех. Я думал, что мое тело тоже пополнит число трупов, но они сохранили мне жизнь: я был нужен им для дальнейших расследований.

Гейбриел умолк, и Шарлотта терпеливо ждала, когда он вновь обретет душевное равновесие.

– Негодяи полили трупы спиртом и сожгли, видимо, чтобы скрыть следы преступления. Потом они били меня до тех пор, пока я не потерял сознание. Долгие месяцы, проведенные в тюрьме, я думал об этом, но до сих пор понятия не имею, что заставило их убить тех людей. – Гейбриел печально вздохнул. – Потом на маленьком суденышке меня переправили во Францию и в Гавре бросили в тюрьму. Такова история потери многих жизней взамен моей. – Он чуть повернул голову. – Скажите, Шарлотта, а что вы сделали, чтобы наш мир стал лучше?

Шарлотта пожала плечами: видимо, ей не очень хотелось отвечать на столь прямо поставленный вопрос!

– Вас пытали? Эти шрамы на спине – следы пыток? – спросила она.

– Нет, это результат моих трех попыток к бегству. – Гейб огорченно покачал головой. – Меня собирались отвезти в Париж. Они говорили, что сам министр полиции хочет видеть меня…

– Фуше, маэстро шпионажа? Это впечатляет.

– Возможно, но я не могу утверждать с уверенностью, что именно Фуше в то время был министром полиции. Тем не менее, достаточно людей оставались верными ему или, по меньшей мере, были готовы исполнять его поручения.

– Так было еще с дореволюционных времен, – подтвердила Шарлотта. – Просто поразительно, как Фуше умудрялся продавать свои услуги, независимо от того, кто находился у власти. – Она подошла к столу, чтобы зажечь свечи перед зеркалом для бритья. – Интересно, зачем вы ему понадобились…

– У меня имеется добрая дюжина соображений на этот счет. Возможно даже, Фуше хотел казнить меня публично: мое родство с герцогом привлекло бы к казни значительное внимание.

Шарлотта пожала плечами:

– Вам требуется всего лишь убедить в своей искренности виконта Сидмаута, и вас отпустят на свободу.

– И то верно, будь я проклят. – Гейбриел схватил губку и швырнул ее в камин, где она вспыхнула и быстро исчезла, словно испарилась.

– Ваша версия очень близка к той, которую виконт Сидмаут передал мне, правда, с одной принципиальной разницей.

– И какой же?

Шарлотта покачала головой.

– Это вы узнаете, когда доберетесь до Лондона. Таково мое условие.

Гейб окунулся в воду с головой и тут же вынырнул.

– Я могу сказать вам лишь одно: месяцев шесть назад до военного ведомства дошел слух, что вы живы. – Шарлотта пристально посмотрела на Гейбриела, но он лишь коротко кивнул в ответ. – Ваш брат захотел расследовать это дело, но я была уверена, что вас нет в живых, а его действия вызваны доведенной до абсурда сентиментальностью.

– Вы ведь не высказали ему этого, верно?

– Нет, я ни разу не оскорбила и не обидела его: мы оба старались оставаться предельно сдержанными.

– Полагаю, Линфорд не сразу узнал, что предложение денег – наилучший способ заручиться вашей помощью?

– Я сумела убедить его.

– Разумеется.

Услышав смех в голосе Гейбриела, Шарлотта невольно позавидовала ему. Его брат и сестра поддержали герцога, согласившегося заплатить любые деньги, лишь бы Гейбриел вернулся целым и невредимым. Такая верность среди аристократов была не менее редкой, чем честность и порядочность.

Шарлотта вставила свечи в лампу с отражателем, потом оглянулась.

– Если бы ваш брат не был моим работодателем, я могла бы использовать эту информацию против вас. Я даже могла бы потребовать дополнительную плату за то, что буду хранить молчание о ваших несчастьях и провалах в качестве шпиона.

– Линфорд найдет вас где угодно, стоит вам только попытаться прибегнуть к шантажу. Джесс будет пренебрегать вами, унижать, так что, в конце концов, никто не захочет принимать вас.

– Это могло бы иметь значение, если бы я вращалась в высшем обществе, к которому не принадлежу.

– В самом деле? Когда я перешел на английский, вы последовали моему примеру. На протяжении последнего часа вы говорили на изысканном английском языке так, словно привыкли пить чай в обществе королевы Англии. – Его улыбка словно приглашала ее разделить с ним шутку.

Шарлотта содрогнулась. Как она могла быть столь неосторожной!

– Представьте, что именно я буду шантажировать вас. – Улыбка Гейбриела стала лукавой с оттенком ехидства. – Вы не монашка и не проститутка, но, возможно, и не совсем леди. Пожалуй, я бы сказал, что вы актриса, которая может сыграть любую роль, какую только пожелает.