Второй шанс для мажора или Фей-крестный поневоле - Анна Литвинова Страница 8

Я задумчиво гоняла по тарелке последний кусочек яичницы, пытаясь воспринять информацию. Авария, загробный мир, ангелы и демоны, рай и ад… все это казалось полным бредом. Нет, я не была законченной атеисткой, и даже в детстве с бабушкой не раз ходила в церковь, с интересом и даже благоговением рассматривая многочисленные лики святых. Бабушка много о них рассказывала, ставя тонкие церковные свечки и очень тихо молясь, почти беззвучно шевеля губами. Я ей никогда в эти моменты не мешала, терпеливо дожидаясь момента, когда можно будет пойти домой. Но об истинной вере говорить не приходилось.

Вот и сейчас меня одолевали сомнения. Честно говоря, если бы не ожившая татуировка, скрытая в данный момент под свитером, я бы без раздумий вызвала «веселую» бригаду скорой помощи в составе трех крепких ребят с последующей транспортировкой в ту самую больничку, где «и тебя вылечат, и меня вылечат». Но боюсь, что даже там такое окажется в новинку…

– Что, до сих пор думаешь, что у меня не все дома? – невесело хмыкнул парень, захватывая длинными пальцами очередную печеньку и отправляя ее в рот.

От ужина он отказался, чему я была рада безмерно. Продуктов наличествовало ровно столько, чтобы либо накормить одного, либо оставить голодными двоих. А я уже чувствовала, как желудок начинает медленно точить позвоночник, отказываясь терпеть. Поэтому, с чистой совестью налив гостю чай и выложив на стол любимые французские крекеры, я с аппетитом умяла содержимое сковородки, стараясь не причмокивать от удовольствия. Правда, про хлеб пришлось забыть. Отвертеться от допроса любопытной соседки мне бы не удалось, а бежать на другой этаж сил уже не было.

И теперь, когда голод был утолен и не мешал соображать, я задумалась.

– Ну… я… – замялась с ответом.

– Да ладно, я и сам прекрасно понимаю, как это звучит! – вскинулся Баринов, чуть не опрокинув полупустую кружку, – можно подумать, что я этого сам захотел! Ай! Зараза!

Он приложил ладонь к груди, к тому месту, где был ангел, и с остервенением потер, скривившись. А на мои округлившиеся в удивлении глаза, пояснил:

– Эта сволочь мне теперь жизни не дает! Уй! – он снова скривился, – теперь, если ругаюсь, или это… привираю… то током бьется… еще и ехидничает, пад… вредитель!

Я едва сдержала смех. Увидеть, как кто-то безнаказанно донимает Баринова… определенно, вечер становится все интереснее.

– Покажи его, – попросила, страстно желая увидеть все своими глазами.

Парень чуть замешкался, окидывая меня хмурым взглядом, а затем пожал плечами, и одним слитным движением снова оголил торс. Только теперь меня интересовала исключительно татуировка.

И оказалось, не зря. На его груди большими буквами красовалось «БОЛВАН» с выразительной стрелочкой. Ангел, сложив руки на груди в недовольном жесте, показал мажору язык и демонстративно отвернулся в сторону. А когда я не сдержалась и тихо хихикнула, наградил меня обаятельной улыбкой и подмигнул. Чувствую, подружимся мы с ним.

– Ну, раз мы обо всем договорились, давай, озвучивай уже свои желания. Что ты там хочешь? Колечко? Шубу? Сумочку? Путевку на море и все включено? Быстро осчастливлю тебя и забуду все это, как страшный сон, – раздраженно бросил мне этот несносный индюк, плюхаясь обратно на стул, жалобно заскрипевший от такого выпада.

А меня аж передернуло и от перечня, достойного самой взыскательной содержанки, и от тона, которым это было сказано.

– А я смотрю, у тебя богатый опыт по этой части, хоть и весьма однообразный, – я аккуратно сложила грязную посуду в раковину и обернулась, оперевшись о нее же, – или ты без денег вообще ничего предложить больше не в состоянии?

– Заметь, у меня хоть такой опыт, – пожал плечами парень и вызывающе оглядел меня снизу вверх, – а тебе, видимо, бродить злобной девственницей до старости.

– Все лучше, чем первой шалавой на курсе, как твоя Маринка. Лучше охотничьей собаки стойку делает на шелест купюр, – мой голос начал звенеть от еле сдерживаемой злости. Не для того я его впустила в свой дом, чтобы выслушивать безобразные намеки.