Любить птичку-ткачика - Светлана Лубенец Страница 7

– Ты мне скажи, Милка, неужели тебе не льстит, что за тобой увивается сам Романец? – как-то спросила ее Геля.

– Ну… я бы так не ставила вопрос… – пробормотала в ответ смущенная Мила.

– А как бы ты его поставила?

– Не знаю… Мне некогда думать об этом, Геля… Неужели ты не видишь, насколько мне некогда…

– Глупости! Ты что, собираешься вечно жить в коконе из авторской ткани «Ива»?

– Я… Я не знаю…

– Смотри, Милка! Как бы потом не пожалеть!

– О чем ты? – почему-то испугалась Мила.

– О том, что Олега уведут у тебя из-под самого носа! – выдала ей лучшая подруга.

– Кто?

– Да хоть бы и я! – расхохоталась Геля.

– Ты?!!

– А что? Разве я так плоха, что не могу заинтересовать великого закройщика?

– Ты… ты не плоха… Ты очень даже хороша… Ты гораздо лучше, чем я, Гелька!

– Ну вот! Заметь, не я это сказала! А вдруг Романец, который последнее время все чаще и чаще трется возле нашей «Ивы», наконец разглядит и меня?

Увидев, как побелело Милино лицо, Геля расхохоталась еще громче:

– Да не пугайся ты так! Не нужен мне твой Романец! У меня собственный муж есть! И Танюшка! Забыла, что ли? Но про Олега я сказала серьезно! Каждая вторая модельерша… о его клиентках я и не говорю… мечтает если уж не под венец с Олегом пойти, так хоть в постель к нему пробраться, а ты тут корчишь из себя… не пойми что…

После этого разговора Мила битый час просидела перед зеркалом. Да, по сравнению с яркой блондинкой Геленой она – обглоданная старая ворона. Мила приподняла темную прядь на виске. Так и есть – сплошные седые волоски! Столько, что уже и не выдерешь. А прическа! Какая кошмарная у нее прическа! Когда она перестала стричься? Почему? Что это за жалкий крысиный хвост? Нет, она не может нравиться Олегу. Он – красивый мужчина. И талантливый… У него тьма поклонниц и… наверно… куча любовниц… Зачем ему Людмила Ивина с крысиным хвостом? А может быть, Романцу нужна вовсе и не она, а ее бизнес? А что? К его таланту модельера да ее ткани… тут такого можно наворотить! Ведь она взяла кучу своих призов не благодаря крою и исполнению моделей, а из-за необычной фактуры ткани… А если Олег…

От такого страшного открытия у Милы пересохло во рту. Нет, Романец… Шалишь! Не на ту напал… Если что, она может обратиться за помощью и к Мишке Тропинину… Он пустит в ход все свои связи. А они у него уже ого-го какие… Но для начала Мила, конечно, попытается все выяснить сама. Да, надо наконец признаться себе в том, что Олег ей нравится… очень нравится… так нравится, что она готова, пожалуй, найти время для… Но… нет! Все же сначала дело!

Дождавшись, когда Романец опять пригласит ее поужинать, Мила уже не стала заставлять себя уговаривать. Перед рестораном она красиво постриглась, закрасив предварительно седые пряди тон в тон своему естественному, очень даже неплохому темно-каштановому цвету. На встречу с Олегом надела простое черное платье, на которое накинула воздушную золотисто-оранжевую шаль из собственной ткани «Ива». Гелька выдала ей из своих закромов массивные серьги из желтого металла – тоже штучной авторской работы. Покрутившись перед зеркалом, Мила решила, что такой вот, какой она выглядит сегодня, вовсе не стыдно принимать ухаживания Олега Романца. А то, что она должна еще провернуть некую операцию по обезвреживанию вражеского лазутчика, если Олег таковым является, придавало ей силы и смелости. У нее был большой опыт в решении сложных задач и преодолении препятствий. Трудности ее не пугали, а, наоборот, мобилизовали и даже молодили.

Мила видела, что Олега приятно удивила произошедшая с ней перемена.

– Вам очень идет эта прическа, – сказал он и опять, как в Эрмитажном театре, поцеловал ей руку. – А уж о вашей шали я и не говорю… Она – просто произведение искусства!

Ага! Шаль все-таки задела за живое! Что же ему более интересно: женщина или ее авторские ткани?

Как и всегда в решающие моменты, Мила была собранной, сосредоточенной и одновременно раскованно-остроумной. Что же вы станете делать, Олег Романец, когда они допьют до последней капли кофе и доедят профитроли в пикантном соусе?

Усадив Милу после ресторана в собственный «Вольво» и не смотря ей в глаза, Олег сказал:

– Может быть, продолжим наш приятный вечер… у меня?

Миле хотелось рассмеяться. Еще бы! Где же его еще продолжать, как не у него? И, конечно же, в постели! Ну что ж! Она не станет себя беречь. Лучше потерять честь (хотя, если честно, она уже давно потеряна в объятиях однокурсника Алика), чем дело собственной жизни.

Квартира Романца оказалась самой обыкновенной. Ни зеркальных стен, ни раздвижных панелей, ни дизайнерских штучек для стиля. Обычная мебель, темные шторы. Все, как у самых рядовых российских граждан. Видя, с каким удивлением Мила озирается по сторонам, Олег сказал:

– Я так много времени провожу в мире гламура, что дома мне хочется иметь нечто, абсолютно ему противоположное и напоминающее родительскую квартиру, где мне всегда было хорошо и спокойно. Кофе хотите?

– Нет, мы только что его пили, – усмехнулась Мила. – И потом… вы ведь не кофе пить меня сюда пригласили, а потому… может быть, не стоит и тянуть…

Олег посмотрел на нее без всякого удивления и спокойно спросил:

– То есть вы хотите, чтобы все произошло без предисловий и условностей?

– Конечно. Мы оба знаем, зачем я здесь нахожусь.

– Но я ведь не насильно привез вас к себе?

– Конечно, не насильно, – согласилась она, небрежно отбросила в сторону свою эксклюзивную шаль и, заведя руки за спину, начала расстегивать длинную «молнию» на узком платье.

– Я помогу, – глухим голосом отозвался он, и Мила почувствовала на спине его руки, потом дыхание где-то возле уха, а потом шею ожег поцелуй. Она застыла и онемела, а он, расстегнув наконец «молнию», спустил платье с ее плеч. Съежившись, с легким шелестом оно упало к ногам. Мила переступила через смятый черный шелк и обернулась. Он смотрел на нее с обожанием. Или с вожделением? Она скоро это узнает…

От длительного поцелуя у Милы закружилась голова. Что же он с ней делает? Зачем же он так… Алик делал это совсем по-другому… Мила не любила, когда он целовал ее в губы. А сейчас ей не хотелось, чтобы Олег отрывал от ее губ свои. Да что же это такое? Он колдун… Хитрый и коварный… Он знает, как соблазнять женщин, чтобы потом отнять у них душу и заодно… салон авторской ткани… Но Мила не так проста, как ему кажется… Она будет сопротивляться… Да… будет… потом… как-нибудь… В конце концов, салон пока еще остается в ее собственности, а его руки так горячи… А губы… Что же делают его губы? Разве мужчины целуют женщин… туда… Это же неприлично… Зачем же она позволяет ему? Гелька ужаснется, когда Мила ей расскажет, что делал с ней Олег… А, собственно, зачем ей рассказывать? Это личное Милино дело, что позволять, а что не позволять мужчине. Тем более что у нее благородная цель – не дать Романцу завладеть ее «Ивой»… А ею, Милой, он… так и быть… пока может владеть… временно, конечно…