Ни за какие сокровища - Вера Фальски Страница 7
Ни за какие сокровища - Вера Фальски читать онлайн бесплатно
Ознакомительный фрагмент
Казек не реагировал – он уже спал в углу, измученный водкой и жарой.
Эве вдруг стало нехорошо. Возможно, от водки, а может, совсем по другой причине. Она не хотела больше ни минуты оставаться за столом с людьми, с которыми у нее не было ничего общего.
Эва встала и, не обращая внимания на призывы вернуться, направилась в сторону ворот. Вышла на дорогу и, покачиваясь, двинулась дальше.
Дорога от их дома вела на развилку. Направо поворот к деревне, налево – к озеру. Чувствуя головокружение, Эва отправилась в сторону воды. Шла в босоножках на низких каблуках, подворачивая ноги на выбоинах. На этой дорожке никогда не было асфальта, а брусчатка рассыпалась еще до войны. Неожиданно из-за поворота вылетел внедорожник. Он передвигался со слишком большой для такой дороги скоростью и, прежде чем девушка сориентировалась, оказался в нескольких метрах от нее. Эва отпрыгнула в последний момент, а огромная машина, ревя двигателем на высоких оборотах, едва не задела ее. Девушка упала на обочину, прямо в кусты.
– Как ездишь, кретин! – закричала она, выкарабкиваясь из рва и потирая ушибленное бедро. – Вот идиот!
Всякое желание гулять как рукой сняло. Она сразу протрезвела и, прихрамывая, отправилась домой. Из поцарапанной ежевикой икры текла кровь.
К счастью, вскоре на дороге появился «фиат» Витковяков – сын хозяев, как всегда, ехал без прав.
– Эвка, привет! Давно не виделись! – закричал он через приоткрытое окно и, заметив ее окровавленную ногу, спросил: – Что случилось?
– Привет, Эдек. Долго рассказывать. Подбросишь меня к дому? Нога болит, как не знаю что.
Парень кивнул, и Эва забралась внутрь. «Как раньше целыми семьями ездили этими маленькими машинами на отдых в Болгарию?» – подумала она.
– Слушай, а кто здесь ездит на большом джипе? – спросила Эва, послюнявив платок и пытаясь очистить рану от песка.
– Черная машина? – У Эдека загорелись глаза. – Это не джип, Эвка, а «рендж ровер».
– Иисус, но кто на нем ездит? – Эва закатила глаза.
– Ты не знаешь? О, видно, что тебя долго не было. – На прыщавом лице Эдека мелькнула усмешка. – Это пан председатель Кропивницкий развлекается.
– Кто?
– Старуха, где ты живешь?! Это один из самых богатых чуваков в Польше, у него дом в километре от вас, а ты ничего не знаешь! Блин! Ты слишком много сидишь в лабораториях. – Снова засмеялся. – У мужика до х… бабла, и два года назад он вроде купил здесь сорок гектаров у Казеков, Майхровских и кого-то там еще. Огородился и построился. Пани Аля там раз была – заменяла его экономку, так говорит, что дворец, как у Кульчика. Будто бы даже башни есть, слышишь? Башни! Ха-ха-ха! С дороги ничего не видно, а на территории камеры, так что никто не лезет.
– Интересно… – Эва продолжала массировать ноющую ногу. – Спасибо, Эдек, что подвез. И сдай наконец на права, парень.
– А зачем? Чтобы их у меня забрали? – Он расхохотался, демонстрируя отсутствие верхней четверки, и, сжигая резину на повороте, помчал дальше.
Дорогая Анелька!
Я жива! Ежедневно молюсь, чтобы Бог позаботился и о вас. Не знаю, попадет ли в твои руки это письмо, стоит ли наш дом, как раньше, и все ли вы в нем вместе. Пишу с надеждой в сердце, что ты прочтешь эти строки, и с еще большей надеждой, что дано мне будет к вам вернуться. Я выплакала по вам глаза и боюсь думать, что со мной будет дальше. За что нас постигло такое несчастье, право, уже и не знаю, кого спрашивать. У Господа Бога, наверное, так много работы где-то в другом месте, что о нашей несчастной земле он, похоже, совсем забыл.
В поезде были со мной украинцы, поляки, русские и даже французы. Одних везли в лагеря, а других, как меня, к хозяевам. Высадили нас где-то темной ночью. Я дрожала от холода как осина. На станции нас разделили на меньшие группы. Кричали. За мной и за одним хорватом пришел какой-то толстый мужчина и по-немецки приказал нам идти за ним. Я боялась, но что делать? Я шла и шла, не зная, куда иду, голодная и невероятно уставшая. Когда мы наконец дошли до ворот, начиналось утро, солнце поднималось все выше, а я по-прежнему оставалась без капли воды и без краюшки хлеба. Перед моими глазами предстал внушительный двор и хозяйство с несколькими каменными домами – одни для животных, а другие для службы. У господ есть и сады, и поля – даже не сосчитаю, сколько гектаров этого всего. Тут я должна была работать. Недалеко еще озеро – если бы ты только увидела его, Анелька, восхищалась бы, как и я!
Должна тебе сказать, Анелька, что мне здесь неплохо. Больше всего меня мучает и слезы из глаз выжимает эта разлука невозможная. Я тут одна, сама, далеко от всех. Честно говоря, жизнь в этом месте, куда меня закинула злая судьба, идет. Работаю я, разумеется, тяжело, встаю с зарей. Вместе с другими каждое утро коров из трех коровников подоить надо. Потом свинок почистить, яйца собрать, коз и коровок выпустить в поле, и так все время. Самое главное, что я к добрым господам попала, благодарение Богу. Таких работниц и работников, как я, у них много, но что-то мне кажется, что я им по сердцу пришлась. Пани иногда подойдет, по голове погладит, что-то вкусное из господской кухни принесет. И каждый раз повторяет, что еще никогда не слышала, чтобы кто-нибудь, не будучи немцем, так хорошо по-немецки шпрехал, как я. Видишь, пригодились уроки фрау Киршнер, на которые папочка нас гонял. Знаешь, это она, моя пани Цецилия, дала бумагу, чтобы написать тебе письмо. У господ есть еще маленький сын Хельмут, озорник, каких мало. Но мое сердце так радуется, когда мы иногда проказничаем вместе в саду. Тогда я забываю про все печали, и приходится напоминать себе, откуда я тут взялась и что домой вернуться не могу.
Обнимаю тебя и целую, моя дорогая. Напиши, если можешь, хоть бы два словечка. Волнуюсь за вас и за Хенрика на фронте – сюда разные слухи доходят.
Можно ли подвести итоги чьей-то жизни по вещам, которые после человека остаются? Их было немного. Эва крепко зажмурилась, пытаясь прогнать болезненные воспоминания. Она не хотела думать, не хотела ничего чувствовать. Хотела только свернуться клубком, заснуть глубоким сном и долго, очень долго не просыпаться. Но она должна была пройти и через это. Еще одно дело, которое нужно взвалить на свои плечи, никто другой за нее этого не сделает.
Эва не представляла, как за это взяться. В университете не было предмета «Как убрать за кем-то, кого любил больше всего на свете». Девушка стояла перед открытым шкафом, в котором мама среди скатертей и наволочек выделила две полки для своей скромной, почти до дыр заношенной одежды. Ровными стопками лежали несколько свитеров, хлопчатобумажные сорочки неопределенного цвета, купленные, наверное, на базаре за десять злотых, несколько пар леггинсов, спортивные штаны и джинсы. У Эвы дома был целый шкаф для одежды. Уезжая в университет, она отдала шкаф Ханке, обрадованной переходом на более высокий уровень посвящения.
Эва перевела взгляд на штангу с плечиками, которую мамина одежда делила с единственным, еще свадебным, костюмом отца и пальто. Дотронулась до шерстяной ткани в катышках – это была самая теплая зимняя одежда, которую сестры носили по очереди, – и вспомнила, как трудно было в нем двигаться, например когда бросали снежки после школы. Эва не могла хорошо замахнуться в тяжелом, сковывающем движения пальто, поэтому ей доставалось больше других девочек и она возвращалась домой полностью промокшая. Приходилось сушить пальто над печкой, а по дому разносился тошнотворный запах мокрой шерсти.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии