Не грусти - Людмила Волок Страница 7

Как бы мне хотелось иметь легкий характер! Не расстраиваться из-за мелких неприятностей, с легкостью прощать обиды и не замечать чужих ошибок.

Я не такая. Характер у меня тяжелый – по крайней мере, так считают некоторые окружающие. Мои мама и бывшие мужья – в их числе. Это значит, что я не соглашаюсь с их правилами жизни, а живу исключительно по своим. Если же кого-то они не устраивают – это их проблемы. «Сложная девушка», – вздыхала бабушка всякий раз, когда я доказывала ей, что религия есть опиум для народа, а религия и вера – разные вещи. И вообще, что бог – почти как кот Шредингера: никто не доказал доподлинно, что его нет. И в то же время нет бесспорных аргументов за то, что он есть. И верить в дедушку с седой бородой – наивно, а не верить в высший разум – глупо.

Очевидно, что я – сложная личность, склонная к рефлексии. Иначе зачем сейчас, вместо того, чтобы радоваться открывшимся перспективам свободной жизни в обожаемой квартире, я тоскливо смотрю в окно, все еще лежа в постели? Хотя уже почти восемь, и я катастрофически опаздываю на работу. Где, кстати, сегодня намечена планерка, и уже через полтора часа нужно быть кровь из носу в офисе. А за окном (некстати думаю я) – прекрасное летнее утро, достойное того, чтобы выйти к нему во всей красе.

Рывком поднимаюсь с кровати, делаю несколько махов руками и пару наклонов (это моя обычная квази-зарядка) и бегу в душ. Завтрак игнорирую – после совещания можно будет выбежать в соседнее кафе и перекусить. Но вот одеться надо по первому разряду. Потому что после личной драмы лучшее спасение – идеальный внешний вид. А что у меня вчера случилось? Именно личная драма, драматичнее не бывает! Хотя, как ни странно, переживала я не сильно. Ведь, возможно, случившееся было лучшим выходом для меня. Жаль, что самооценка все-таки пострадала: как подлый Максик мог предпочесть мне какую-то тощую девицу?!

И я надеваю любимый костюм в цветах. Купленный пять килограммов назад. Вы понимаете, как он сидит на мне теперь? Одно неверное движение – и брючки разлетятся во все стороны красочным фейерверком из коттоновых цветов. С веселым треском. Зато в этом костюме у меня осанка – ух! И живот совершенно плоский. Потому что втянуто все – дальше некуда. И мысли о еде кажутся святотатством.

Легкий макияж, расческа, помада – и отражение в зеркале мне понравилось.

* * *

Итак, я привела себя в порядок и, как всегда, была готова к встрече с мечтой. Я всегда стараюсь выглядеть так, словно именно сегодня встречу Артема. Дашка говорит, что я одержима прошлым. Но это не так. Я одержима будущим: твердо надеюсь, что в один прекрасный день мы обязательно шагнем навстречу друг другу.

Правда, мечта о судьбоносной встрече не помешала мне выйти замуж дважды и родить с одним из мужей Левку. Наверное, потому что Артем был не для «замужа». Он был для любви и страсти.

Когда мы мечтали о будущем, я говорила ему, что хочу делать журналы (и все никак не начну). А он мечтал построить фабрику детских игрушек. Но стал ситцевым магнатом, что тоже не вполне соответствует первоначальному замыслу. И при встрече (я ведь была уверена, что мы обязательно когда-нибудь встретимся!) я спрошу у него:

– Почему же ты не делаешь детские игрушки?

А он улыбнется своей легкой, ускользающей, сводящей меня с ума улыбкой и ответит:

– Потому что я делаю простыни, на которых удобнее всего делать детей, для которых потом можно покупать любые игрушки!

И потом возьмет меня за руку, мы поженимся в цветущем саду (тут мое разгоряченное воображение проделывало известный финт с монтажом), а затем сделаем на его лучших простынях двоих детей. Мальчика и девочку. И еще у меня все равно уже будет Левка, без Левки я мечтать не могу; и Артем полюбит его, как родного. И будет с ним клеить модельки самолетиков и учить его готовить обеды, пока я буду беременная…

… Скоротав за этими сладкими фантазиями время в пути до работы, на ходу здороваюсь с сотрудниками, а в кабинете включаю компьютер и первым делом набираю в поисковой строке его имя и фамилию. Конечно, аж восемьсот ссылок неожиданны. Ну да, мальчик вырос: глава крупной компании. За столько лет и не такое могло случиться. Все-таки, он подавал большие надежды.

Теперь интернет на запрос «Артем Туровский» выдает столько страниц, сколько я не написала за всю свою сознательную жизнь.

Он делает ткани. Вернее, ткани делают рабочие на его фабриках. Но фабрикант – это так неромантично! Мне проще представлять Артема, вдохновенно разрабатывающего образцы свежего ситца, глянцевого шелка, фактурного габардина… Габардин же фактурный?

– Светка, ты габардин когда-то щупала? – спрашиваю я коллегу и по совместительству подругу, которая трудится со мной в отделе писем и сейчас сидит за соседним столом.

– Не знаю, – честно отвечает Светка, не отводя взгляда от монитора.

– А габардин – он какой? – не отстаю я.

– У гугла спроси, – флегматично советует Светка. Да она просто кладезь советов!

– Девочки, планерка! – мелодичным голоском напоминает нам секретарша Люся, заглядывая в кабинет. Что характерно – напоминает только нам со Светкой. Наверное, думает, что мы слишком неорганизованны. Правильно думает, потому что я, предавшись своим фантазиям о большой и светлой любви, о чертовой планерке совсем забыла. Судя по бессмысленному выражению Светкиных глаз – она тоже. Наверняка, ищет в интернете новые способы ублажить нестандартные кулинарные запросы своего обожаемого неприлично богатого мужа Ивана. Он позволяет ей все, даже работать (хотя большинству окружающих непонятно, зачем ей при таком муже ходить на службу, но я подругу понимаю), а за это Светка готовит ему еду разных кухонь мира. Каждый день – новое блюдо. Больше ничьей стряпни Иван не признает.