Парижские бульвары - Роксана Гедеон Страница 64

Барон де Батц вздохнул с видимым облегчением и знаком пригласил меня следовать за ним. Он, видимо, нажал какую-то потайную кнопку, и книжный шкаф, повернувшись вокруг своей оси, открыл мне узкую темную лестницу, ведущую вниз. Удивленная, я спустилась вслед за Батцем. Потом что-то громко звякнуло. Я увидела большой железный люк, крышка которого была открыта и давала возможность видеть странную передвижную площадку – на ней могли бы уместиться четыре человека. Барон подал мне руку. Я ступила на эту площадку, со страхом чувствуя, что она приходит в движение и мы спускаемся куда-то вниз. Шуршали канаты. Сквозь скрип блоков я едва расслышала приказ барона пригнуться – едва я сделала это, как над нашими головами с ужасным лязгом сомкнулись длинные острые ножи, узкие, как бритвы, и установленные по обеим сторонам люка с такой частотой, что, если бы не предупреждение Батца, мне бы отрезало голову.

– Для кого это вы устроили такую ловушку? – произнесла я, со страхом выпрямляясь.

– Для непосвященных, разумеется. Никогда не знаешь, кто захочет проникнуть в твои тайны. Тем, кому я доверяю, они открываются сами, а предателей они убивают.

Я ничего не сказала на эти зловещие слова, произнесенные без всякого юмора. Лифт тем временем прибыл на место. С помощью Батца я сошла на пол и наблюдала, как площадка поднимается вверх. Мы были в комнате, где вся мебель состояла из трех стульев, кушетки и масляной лампы.

– Здесь мы можем поговорить спокойно. Даже на дне океана мы не были бы в большей безопасности.

Я молчала, ожидая, что же он мне предложит, и чувствуя, что начинаю немного бояться этого человека – невозмутимого, расчетливого и в то же время способного на самые безумные поступки, вроде попытки спасти короля. Я не знала о Батце совершенно ничего, он представлял для меня полнейшую тайну, окутанную странными подробностями. Эти двойники, люки, заброшенные особняки… Я не была суеверна, но все это нагоняло на меня почти мистический ужас.

– Как я понимаю, вы хотите достать пропуск и свидетельство о благонадежности и с их помощью покинуть Париж, – произнес Батц, удобно усаживаясь и вытягивая длинные скрещенные ноги. – У вас есть дети, и вы хотите забрать их.

– Да.

– Сколько же у вас детей?

– Трое.

– Так много?

– Видите ли, они не совсем мои дети. Словом, у меня есть воспитанница и… – Я решила не продолжать. – Не понимаю, почему это вас интересует.

– Почему? Я хочу предложить вам сделку. Я чуть не рассмеялась.

– Сделку – мне? Но я ничего не могу.

– А по-моему, можете очень многое. У вас есть одно незаменимое качество – вы были при дворе и имели честь быть подругой Марии Антуанетты. Таких людей сейчас поискать – они либо убиты, либо эмигрировали. Так вот, я хочу, чтобы вы выполнили мое поручение, а я взамен дам вам пропуск, и вы доедете до своей Бретани, не встретив ни малейшего препятствия.

Я смутно, подсознательно догадывалась, чего он хочет, и меня охватил страх. Меня впутывают в политические интриги, в те самые дела, за которые можно поплатиться головой. Я столько раз давала себе зарок, что не буду ввязываться в политику, но меня снова и снова влечет туда, как в омут, где можно найти гибель.

– Что же вы хотите в обмен на пропуск? – тихо спросила я, чувствуя, что бледнею в ожидании ответа.

– Спасения королевы.

Так я и знала! Этот человек полагает, что если он может среди толпы выхватывать шпагу и призывать спасти короля, то и я стану поступать таким же образом! Спасти королеву! Можно ли представить себе задачу более безнадежную? Этот человек явно решил посвятить свою жизнь несбыточной мечте, но у меня есть дети, и я не желаю подвергать себя опасности!

Ужас так ясно отразился на моем лице, что барон недовольно сжал губы, и его черные, как ягоды терновника, глаза метнули молнии.

– Разве вы не роялистка? Отвечайте!

– Разумеется, роялистка, но…

– Вы любите королеву?

– Да.

– Сознаете ли свой долг перед ней?

– О да, но я полагала, что исчерпала все свои возможности и…

– Если сознаете, так почему же не хотите спасти ее?

И тут я взорвалась. Кровь прихлынула к моим щекам, ладони гневно сжались в кулаки.

– Не смейте на меня кричать! Вы просто невежа! Если уж вы аристократ и роялист, то потрудитесь хоть вести себя соответствующе! Вы говорите мне всякую чушь и сердитесь, когда я отказываюсь вас понимать… Почему я не хочу спасти королеву? Да это же абсурд! Конечно хочу. Но вы просто глупы, если полагаете, что я могу это сделать!

Он порывисто наклонился ко мне, лицо его было бледно от гнева:

– Вы настоящий дракон, да? Но мне не составит труда убедить вас в том, что вы выполните то, что мне от вас нужно. Иначе я выдам вас полиции, и вы никогда не увидите своих детей.

Я замерла от неожиданности, словно мне выплеснули в лицо стакан холодной воды. Постепенно до моего сознания доходило, что я всецело в его руках. Он впутывает меня во что-то темное, непонятное, не предоставляя даже возможности выбора! И я вынуждена – вернее, меня заставляют – думать о каких-то интригах и заговорах в то время, когда моя голова занята лишь мыслями о Жанно!

– Дело по спасению ее величества организую я, – уже мягче продолжал барон. – Вам предстоит выполнить только одну часть этого спектакля – не скрою, очень опасную и трудную.

– И этот спектакль, вероятно, провалится так же, как и тот, что вы устроили в день казни короля!

Он откинулся на спинку стула, пристально меня разглядывая.

– Господин барон! – начала я умоляюще. – Чего же вы хотите от меня? Я только женщина. Ей-богу, я ничего не могу. Я не заговорщица и не авантюристка, у меня не та натура. Я хочу видеть своих детей, и то, что вы пользуетесь материнскими чувствами в своих целях, – это просто бесчеловечно! Сама Мария Антуанетта, моя подруга, которую я люблю и уважаю, презирала бы вас за это и не приняла бы такой помощи.

– Королева свободна в своих чувствах. Вы – нет. Вы мне нужны.

– Но почему же именно я?!

– А кому же поверит Мария Антуанетта, как не вам? Меня она не знает, при дворе я не бывал. Вы нужны мне как связная, и я от вас не отступлюсь. Такая удача редко случается. Подруг у королевы было не так уж много.

Я поняла, что это последнее слово Батца, и сердце у меня упало. Господи ты Боже мой, до каких же пор это будет продолжаться? Кажется, я обречена вечно бродить по замкнутому кругу в поисках этого злосчастного пропуска и каждый, кто захочет, будет шантажировать меня этим!

– Так вы согласны?

– Что же мне остается? – выдохнула я. – Хотя, если бы не дети, вам бы ни за что не заставить меня.