За твоими глазами - Лина Соле Страница 61

– Где мы?

– В другом городе, – не открывая глаз ответила я. – Только не злись.

– Однажды я смогу к такому привыкнуть. Наверное, – он вздохнул и чмокнул меня в губы. Тони. – Но не сейчас. Почему мы здесь?

– Леон, – только и ответила я, поняв, что не могу окончательно проснуться. После событий прошлого дня нужно было гораздо больше времени для отдыха и восстановления моральных сил.

– Хочешь поспать?

– Угу, – благодарно отозвалась я.

– Хорошо, – он снова легко прикоснулся к моим губам. – Отдыхай, я пойду на разведку.

Оказалось, из нашего окна виднелось море. Мы заселились, когда уже стемнело, и я не сориентировалась, на какую сторону выходит наш номер. Я смотрела на бесконечную блестящую бирюзовую гладь, двумя руками держа кружку еще горячего кофе, принесенного Тони.

– Хороший вид, – он вышел из душа, вытирая полотенцем волосы.

– Да, – моя душа пела от счастья. Все находилось в гармонии: я с солнечным и цветущим окружением, Леоном с новым переосмысленным миром, Тони сам с собой.

– Я, вообще-то, про тебя, – он кинул мокрое полотенце на стул и обнял меня сзади. Я захихикала. Наш номер располагался на такой высоте, что я позволила подойти к окну полностью обнаженной, не боясь, что кто-то увидит. Хотя после вчерашнего бесстыдного секса на пляже о смущении можно было забыть в принципе.

– Тебе здесь нравится? – я указала на сногсшибательный вид.

– Да, – он нежно поцеловал меня в шею. – Что вы вчера делали?

– Мы были кое-где, – я наклонилась поставить чашку на прозрачный столик у окна и, развернувшись, обвила руками Тони. – Не уверена, что тебе понравится.

– Все равно расскажи.

– Мы поехали в тот лагерь, где ты был в детстве.

Тони нахмурил брови.

– Если я спрошу «зачем», ты сможешь ответить?

Я шумно выдохнула: как можно было описать то, в чем я сама не до конца была уверена.

– Думаю, что Леону важно было вернуться туда. Там все началось. Для него.

– Ясно, – Тони ненавязчиво ласкал мои голые бедра. – И как там все теперь?

– Заброшено, – я пожала плечами. – Наверное, тот лагерь уже не действует.

Тони ненадолго задумался и снова произнес:

– Ясно.

Насколько сильно я не любила перелеты, настолько же сильно я обожала отельную еду: разнообразие шведского стола, огромные белоснежные тарелки, радость от того, что не нужно готовить самой и, тем более, не придется самой мыть посуду после еды.

– Ты сказала отцу, что уехала? – Тони положил несколько видов сыра на уже переполненную тарелку.

– Неа, – я тоже последовала его примеру, прихватив щипцами пару кусочков бри, хотя понимала, что один человек (особенно если этот тщедушный человек – я) физически не сможет съесть и яичницу с беконом, и блинчики, и пудинг, и овощи-гриль, и злосчастные кусочки мягкого бри. – Думаю, что расскажу ему, когда вернусь. Не хочу, чтобы он переживал.

– Я посмотрю билеты. Надеюсь, что будут места, у меня завтра встреча с заказчиком в одиннадцать.

– Хорошо, – если бы не встреча Тони, я бы, возможно, попросила его задержаться здесь на денек, отпросилась бы с работы, сославшись на недомогание. Но я не решилась спросить.

После плотного завтрака мы гуляли по бульвару вдоль моря. Я представляла, что летом здесь будет великое столпотворение – переполненный пляж, визжащие дети, вечные продавцы всего на свете. В начале апреля курорт еще не запустил свои сезонные мощности на 100%, оттого он казался умиротворяюще-пустынным, неназойливым и очень привлекательным.

– Ты бывала здесь раньше?

– Нет, никогда. Марго с Даной приезжали сюда кататься на лыжах зимой, но я не поехала. А ты?

– Только по работе, пару лет назад здесь проходила конференция разработчиков.

Мы неспеша брели по залитой еще не знойным, но уже по-летнему припекающем солнцем дороге, размышляя каждый о своем.

Мне нравилось гулять с Тони, мило держась за руки, болтая обо всем на свете. Мы подходили друг другу: оба спокойные, размеренные, не слишком словоохотливые интроверты. И все-таки между собой мы всегда находили темы для разговоров и, что гораздо более ценно, не требующие объяснений поводы для молчания.

Мое общение с Яном больше походило на привычные отношения с папой: в течение дня каждый расходился по своим комнатам, занимался своими делами, и только за завтраком, обедом и ужином мы пересекались на кухне, чтобы поесть и немного поболтать. Ян, как и мы с Тони, был интровертом, только его интроверсия была гипертрофирована и доходила до Абсолюта. Мое присутствие рядом ему, как минимум, не требовалось, как максимум – раздражало, о чем он, конечно же, тактично умалчивал. Был ли прав Леон, заявив, будто я нравилась Яну? Возможно, но я подозревала, что он никогда не решится на подобное признание.